Книга Одиссея варяжской Руси - Михаил Серяков

Поскольку уже к X в. источники не знают русского королевства в Прибалтике, где осталась только малочисленная группировка венедов, из сочинения Саксона Грамматика известно о существовании у русов большого флота, а предание ободритского княжеского рода говорит о прибытии их предка откуда-то из-за моря, можно сделать вывод о том, что в эпоху Великого переселения народов часть Прибалтийской Руси направилась на запад. В пользу этого говорит не только антропологическая близость населения на противоположных берегах Балтийского моря, но и единство его религиозных представлений. Опять-таки скандинавские саги о Стурлауге и Боси упоминают находившиеся в Биармии храмы, описание которых соответствует более поздним культам Святовита и Радегаста у западных славян. Вторая сага отмечает и наличие имени Ререк у сына правителя би-армов, в родовом храме которого находилось волшебное яйцо, что находит свою полную аналогию в славянских представлениях о Ра-роге. Как письменные, так и археологические данные подтверждают наличие элементов культов Святовита и Радегаста в Прибалтике и в более позднюю эпоху. С учетом того, что сведения о Прибалтийской Руси гораздо древнее данных о русах на территории современной Германии, данные обоих саг указывают то ли на гуннскую эпоху, то ли на период до Бравальской битвы, а западнославянская традиция говорит о наличии символов Радегаста уже у основателя ободритской княжеской династии, прибывшего на свою новую родину морским путем, наиболее обоснованным представляется вывод, что переселение русов шло с востока на запад.

Память об Олимаре сохранило не только родовое предание мекленбургских герцогов, но и датские саги. Подобно тому как во времена Кия была заложена будущая столица Киевской Руси, ставшая знаменитым городом столетия спустя, так и во времена этого выдающегося правителя закладывались основы будущего могущества русов на Варяжском море. О том, что возглавляемое им племя было достаточно влиятельно само по себе, говорит тот факт, что союза с ним искали как гунны, так и даны. Насколько мы можем судить, сила его заключалась в достаточно многочисленном флоте, уничтожить позиции которого не могло даже поражение от датчан. Если указания мекленбургской генеалогии верны, то уже дед Олимара Антюрий отправил своих сыновей в Финляндию, под которой в ту эпоху понималось не только современное одноименное государство, но и другие земли, заселенные финно-угорскими племенами, то есть север Восточной Европы. Брак Олимара с королевой Рюгена создавал основу на западе. Таким образом, первые легендарные предки ободритских князей мыслили в масштабах всего Балтийского моря, обеспечивая продвижение русов как на запад, так и на восток. И именно это расселение русов и позволило создать цепь опорных пунктов, на основании которых и возник впоследствии торговый путь по морю, которое стало называться Варяжским. Само слово «варяг», обозначавшее у западных славян «мечника» и однокорневое с именем бога-кузнеца Сварога, возникло у них на севере Германии как антитеза племенному названию «носящих ножи» саксов. Впоследствии торговый путь продолжился по Волге, связав север Европы с мусульманским Востоком, в результате чего его создатели получили огромные экономические выгоды. Таким образом, благодаря деятельности первых русских правителей в эпоху, которую мы можем назвать эпохой Антюрия — Олимара, были заложены прочные основы для последующего могущества как западных, так и восточных славян. Целый ряд данных показывает, что русы достигли своей цели: все неславянские народы, жившие по берегам этого моря, заимствуют от славян связанные с торговлей и мореходством термины; построенная западными славянами Любшанская крепость надежно контролировала стратегический участок Волжско-Балтийского торгового пути вскоре после его возникновения, к которому впоследствии присоединился путь «из варяг в греки»; когда пробил час великой торговли с Востоком, самые ранние клады арабского серебра появляются у западных славян; немецкий источник называет Балтийское море Рюгенским, а русские летописи именуют его не Свейским, а Варяжским.

Стремясь надежно закрепить за собой сверхприбыльную торговлю с Востоком, западные славяне заключают как династические браки, так и основывают уникальную для всего севера Восточной Европы Любшанскую крепость. Как в поисках свободных земель и торговой прибыли, так и спасаясь от начавшегося германо-скандинавского натиска на их земли достаточно значительные части западнославянского населения переселяются на восток. Процесс этот хорошо прослеживается по данным археологии, а данные лингвистики и антропологии свидетельствуют о родстве славян на противоположных берегах Варяжского моря. Однако наибольшую важность представляет не просто процесс переселения населения, а то, что с запада на восток переносились социальные структуры, такие как жреческая иерархия, княжеская власть с сакрализованной фигурой правителя и полюдьем как способом сбора дани с населения, кончанская городская организация. Именно наличием Старграда и Новостарграда в земле вагров лучше всего объясняется возникновение названия Новгорода, ставшего главным центром Северной Руси. Естественная оппозиция двух названий подтверждается как одинаковыми религиозными представлениями (богиня — покровительница города и культ Перуна в его окрестностях), так и участием западных славян в строительстве новгородского Детинца. В общей массе переселявшегося на восток западнославянского населения присутствовали и собственно русы, что отразилось как в многочисленной новгородской топонимике, названии города Русы, сообщениях скандинавских и восточных источников.

В эту эпоху разрозненные фрагменты складываются в единую мозаику, позволяющую нам на севере Восточной Европы увидеть еще одного деятеля, оказавшего заметное влияние на последующую судьбу Руси. Как показало исследование, именно Бранлив-Пролаз, скорее всего, способствовал браку дочери Гостомысла с ободритским князем Годлибом, предопределившим последующее призвание Рюрика, а также совершил поход в Крым, проложив путь «из варяг в греки». Нечего и говорить, что долговременные последствия обеих этих дел носили исключительно важный характер и в немалой степени способствовали образованию Древнерусского государства. Потомок от этого брака станет первым правителем Северной Руси и основателем княжеской династии, а его преемник Вещий Олег совершит поход по следам Бранлива и объединит в единое государство север и юг Руси. Кроме того, Бранлив стал одним из первых исторических прототипов Ильи Муромца. Именно в образе этого былинного богатыря отразилась предыстория Руси. Поскольку ближайшей эпической параллелью ему во всем индоевропейском мире является иранский Рустам, это обстоятельство указывает на давние ирано-русские контакты. Вместе с этим образы Латыгорки и Святогора указывают на Прибалтийскую и Варяжскую Русь. Таким образом, в образе главного героя русских былин символически отразилась в соответствии с законами эпического жанра историческая судьба нашего народа. Лишь впоследствии из княжеского родственника он превращается в крестьянского сына. Последнее также объяснимо. Понятно, что в одиночку правители Прибалтийской и Варяжской Руси, несмотря на их ум и размах, мало что смогли бы сделать. Мудрые жрецы, отважные воины, опытные мореходы, умелые ремесленники, предприимчивые купцы, трудолюбивые крестьяне — все они своим совместным трудом поколениями созидали грядущее величие Руси. Хоть история и не донесла имен рядовых наших предков, сохранив лишь фрагментарные упоминания об их правителях, однако это ни в коей мере не преуменьшает могущество и славу всего нашего народа. Олицетворением этой необоримой силы и стал былинный Илья Муромец.