Книга Талисман отчаянных - Жюльетта Бенцони

Лотарь оглядывался вокруг, не скрывая удивления.

– Так вот как господин фон Хагенталь-старший «обновил замок»? Вернул мрачную седую старину! Куда исчез элегантный, пусть несколько женственный стиль, которым отличался дом при графине де Гранльё? Мы с вами словно среди декораций к «Бургграфам» нашего дорогого Виктора Гюго! И в этот мавзолей он хочет ввести молодую супругу?

Мари, осматриваясь по сторонам, в ужасе повторяла:

– И мне здесь жить?! Нет, я не хочу! Не хочу!

Она уже повернулась к двери, собираясь бежать, но госпожа де Соммьер удержала ее, крепко взяв за руку.

– Вы здесь не для того, чтобы высказать свое мнение о реставрации замка, вы должны исправить вашу ошибку, пока она не стала преступлением. Наберитесь мужества и сделайте все, чтобы нам немедленно вернули ту, кого вы предали, и мы тотчас же отвезем вас к вашему папочке.

– Я не хочу! Он отправит меня сюда…

– К владельцу мрачного замка? Но если все пойдет так, как мы предполагаем, то вашего жениха ждет тюрьма или что-нибудь еще похуже.

Ожидание не затянулось. Человек, который впустил гостей в дом, по деревенскому обычаю, совмещая обязанности сторожа и дворецкого, очень скоро пришел за поздними гостями.

– Господин барон готов уделить вам несколько минут, хоть и не любит, когда его беспокоят во время ужина. Поэтому…

Эта тирада возмутила Лотаря донельзя, он взял «посредника» за локотки и освободил проход.

– Постойте здесь, – приказал он. – Мы разберемся сами!

Он распахнул дверь и сразу же увидел Карла-Августа. Барон сидел в резном кресле из черного дерева, под внушительным балдахином. Такое подобие трона не было сиденьем предков-сеньоров, а всего лишь уродливой имитацией в модном при Наполеоне III «трубадурском» стиле. Подобное же сооружение, но поменьше размером, явно предназначенное для женщины, стояло на другом конце стола. Его явно только что второпях покинули – оно было сдвинуто, а возле прибора был оставлен портсигар и голубой муслиновый фуляр.

– Входите! – отрывисто пригласил барон. – Не говорю «добро пожаловать», поскольку не люблю, когда меня беспокоят. Неудачное время для визитов. Говорите, что хотите сказать, и немедленно уходите! Я не люблю есть холодную пищу!

В конце речи хозяин икнул. Три быстрых фразы, и госпожа де Соммьер уже стояла рядом с Карлом-Августом. Еще секунда, и он получил две полновесные пощечины, вскрикнув невольно от боли и поднеся руку к щеке, на которой выступила кровь: острый бриллиант одного из колец оцарапал ему щеку. Он поспешно приложил к щеке салфетку.

– Она сумасшедшая! – проскулил он фальцетом, который плохо вязался с мужественной внешностью элегантного негодяя. – Эта женщина больна! Ее нужно отправить…

Договорить, куда нужно отправить маркизу, он не успел. Лотарь сгреб его в охапку, стащил с резного трона, повалив трон ногой, и поставил на ноги.

– Мужчина встает, когда к нему в дом входит дама! – прорычал он. – Где тебя воспитывали, поросенок, если ты не знаешь элементарных правил вежливости?!

– Она раздает пощечины, а я должен ей руки целовать?

– Ты скорей бы укусил, чем поцеловал! А теперь слушай внимательно, я не буду повторять. Мы привезли тебе твою невесту!

– Невесту?

– Господин де Режий на балу трехсотлетия объявил о вашей помолвке, и ты лично пригласил нас на свадьбу!

– С тех пор все изменилось! Она сбежала, поселилась у вас в усадьбе, всячески меня порочила. И мне жениться на такой…

Чувство оскорбленной гордости взяло верх над страхом, Мари вспыхнула.

– Такой?! За кого меня принимает этот мерзкий тип? Это я не хочу выходить за него замуж, хоть и собиралась! А теперь получите!

Мари сняла с пальца кольцо и положила его на стол. Альдо машинально взял его в руки, осмотрел и пренебрежительно положил обратно.

– Много вы не потеряли. Жених не раскошелился. Впрочем, с его коллекцией невест, он не мог себе позволить дорогие подарки. Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать обручальные кольца. Мадемуазель де Режий предала гостеприимство тех, кто ее приютил, сообщив вам, что мадемуазель дю План-Крепен вернулась в усадьбу, чем засвидетельствовала свою привязанность к вам.

– И мы приехали, чтобы вернуть вам ваше достояние в обмен на ту, которую вы удерживаете у себя силой, – объявил Лотарь.

– Я? Я никого у себя не удерживаю. Юная дурочка ошиблась адресом. Хотела позвонить сюда, но ошиблась номером и попала, несомненно, на какого-то разбойника, который решил воспользоваться случаем. У семейства Водре здесь нет друзей…

Последние слова Карла-Августа заглушил утробный рык Лотаря. Услышав, что говорит о Водре-Шомарах новый владелец замка Гранльё, он схватил его за галстук и принялся неистово трясти. Присутствующий здесь слуга молча и с изумлением наблюдал за разворачивающейся сценой. Правда, укрощал слугу еще и револьвер, который снова появился в руке Альдо.

– Всем стоять спокойно, – предупредил он. – Я всегда попадаю в цель, даже движущуюся.

Лотарь ослабил хватку. Карл-Август принялся растирать себе шею. И как только обрел голос, заорал на слугу:

– Пень дубовый!! Застыл как вкопанный! А ну бегом за Панкрасом и его подручными! И чтобы за пять минут вышвырнули отсюда эту сволочь!

Но слуга не успел выполнить приказ барона, дверь распахнулась, и на пороге появился Гуго. Он не произнес еще ни слова, но весомость его присутствия сразу дала о себе знать: все молча застыли на месте. Может быть, потому что одетый в черное, в охотничьих сапогах, свитере с высоким воротником и с прядями волос, падающими на лоб, он странным образом напоминал старинный портрет, которому не хватало лишь почетного ордена Золотого руна.

Он обвел присутствующих спокойным взглядом, повернулся к госпоже де Соммьер и низко ей поклонился. Потом улыбнулся юной Мари и после того, как Карл-Август злобно спросил, что ему тут понадобилось, обратился к нему:

– Я пришел просить вас от имени Господа и от имени нашего предка, чье имя мы носим, отказаться от зла, которое прочно поселилось в вас. Я умоляю вас вернуть свободу благородной женщине, которая попала в беду только лишь из желания меня спасти. Западня, в которую она попала, не достойна ее и недостойна имени, какое мы оба носим.

– У нас разные имена, поскольку мы теперь принадлежим к разным национальностям.

– Зачем играть словами? В наших жилах течет одна кровь, и мне причиняет боль то зло, которое вы не устаете сеять вокруг себя.

– Советую вам не вмешиваться в то, что вас не касается! Я живу так, как считаю нужным.

– Можно жить по-своему, но нельзя причинять зло другим.

– А можно не читать мне проповеди? Я буду и впредь поступать так, как мне нравится.

– Вам нравится сеять вокруг боль и безнадежность? У вас теперь есть все, о чем вы мечтали. «Три брата» отныне в вашем распоряжении.