Книга Шел старый еврей по Новому Арбату - Феликс Кандель

Распахнулись створки во двор.

К солнечному свету.

Под пролетные облака.

Специалист по умерщвлениям сообщил:

– Теперь мы споем‚ а вы послушайте. К расслаблению шейной мышцы. Для приведения оной в наилучшее состояние.

Завел козлиным тенорком:

Баю-баюшки-баю

Во лазоревом краю.

Солнце село,

Скрылось прочь,

День угас, настала ночь…

Сиплый с Сохлым подхватили зычно:

Ай, люли, ай люли!

День угас, настала ночь…

Петух шагнул через порог, гордо, независимо.

Оперение вспыхнуло на солнце. Гребешок налился кровью. Шпоры навострились на врага.

Обернулся, спросил в дверях:

– Если последует команда. От кочета к кочету. Ты готов?

Штрудель ответил без промедления:

– Когда и куда?

Подмигнул:

– Нефролепис – птерис…

Штруделя взвихрило…

…унесло прочь…

…и победный…

…заливистый вослед…

…обрывающийся на верхах…

… петушиный вскрик…

Глава десятая

ИЗ ОТСТОЯ ПАМЯТИ

1

Всё оставалось на своих местах.

Стол с немытыми тарелками.

Шкаф с распахнутыми дверцами.

Кровать с нестиранной простыней.

Даже скрипучая тумбочка, которую собирался выбросить за ненадобностью.

– Вот я и вернулся. В свою пробирку. Еще обижаетесь на меня?

А вещи промолчали, принимая хозяина, как жена принимает под утро загулявшего мужа.

Погрустил.

Включил телевизор.

Девятьсот тридцать седьмой канал.

На экране возникла кокетливая несушка, зачастила заученно:

– Добро пожаловать на скорую линию помощи! Если вам хорошо, закройте глаза, чтобы ничего не видеть, – станет еще лучше. Если вам плохо, покажем того, кому намного хуже, – это утешит. Если надоело терпеть, только моргните: составим завещание и отрепетируем похоронный обряд. Если…

Моргнул должным шифром: точка – тире – две точки, и объявился петух.

Тень отбрасывал на стену. Пока что без головы.

– Привет, Штрудель.

– Привет.

– Какие вопросы?

Штрудель сказал:

– Зачем мы ходили? Для чего ноги топтали?

– Чтобы увидеть.

– И всё?

– Этого немало.

– Дальше-то? Дальше что?

– Опишешь для всеобщего сведения.

– Описывали до меня. Сотни сотен раз. Кому это помогало?

Взглянул печально:

– Теперь твой черед.

Помолчали.

Поглядели друг на друга.

– Куда теперь? – спросил Штрудель.

– Куда пошлют. Мы – птицы подневольные.

Отключился.

2

Утром Штрудель проснулся, пожевал без аппетита бутерброд, запил водой из-под крана, который подтекал, а затем сел за стол, положил перед собой чистый лист.

Взял в руку перо.

Обмакнул в чернила.

Вывел на странице первые строки:

"Как оно началось?

Началось оно таким образом.

Штрудель пришел на рынок…

…прицениться к винограду с инжиром…

…и на прилавке увидел живого петуха.

– Сколько стоит? – спросил без интереса.

Продавец цокнул языком, повел томным взором под насурьмленными бровями, прокричал тоненьким голоском скопца из султанских покоев:

– Это такой петух! Это особый петух! Кавалер ордена Золотого Гребешка Первой степени! Купи, незнакомец, не прогадаешь…"

Засомневался.

Отложил перо.

Прошелся в сомнениях по комнате: словом не овладеть.

Но сам собой включился телевизор. Вновь объявился петух, посоветовал:

– Описываешь птицу, обратись в птицу. Описываешь тополь, обратись в тополь. Глицинию – стань глицинией. Взялся за смоковницу – раскинь ветви, пусти корни, плоды напитай соками. Ясно тебе?

– Не очень.

Растолковал на прощание:

– Сочинять надо не на чистом листе, а поверх задуманного, слово на слове невидимом, строка на невидной строке, пока не сольются в звучании.

Снова отключился.

Как никогда не был.

И негде его искать.

– Посуду бы лучше прибрал, – укорили вещи в неприбранной комнате. – Сколько дней немытая…

– Белье бы постирал…

– Пол подмел…

– Пыль вытер…

Бормотнул:

– Стану я вам. Нефролепис-птерис…

Посуда без него не моется.

Пол не подметается.

На листе без него не пишется.

Вздохнул.

Взял в руку перо, обмакнул в чернила, снял с острия невидимый волосок, неспешно вывел заглавие:

Ф. Штрудель

ШЕЛ СТАРЫЙ ЕВРЕЙ ПО НОВОМУ АРБАТУ…

Добавил эпиграф:

"Скажи, что тебе запомнилось, и я скажу, кто ты".

Пинхас Пели, раввин.

Двадцатый век

Полюбовался на свой почерк.

Продолжил:

"Шел старый еврей по Новому Арбату…

…шел молодой еврей по Старому Арбату.

Встретились на пересечении путей, пошли вместе, старый под руку с молодым. Будто под виноградными лозами платоновской Академии.

Старому есть что рассказать.

Молодому – послушать.

– "На острове Утопия всё общее. Нет ни одного нуждающегося, ни единого нищего, и хотя никто ничего не имеет, тем не менее, все богаты. Свободное время уделяют наукам на том острове. После ужина проводят час в забавах, занимаются музыкой или отдыхают за разговорами. Дети малые – и те увлекаются играми, в которых добродетель побеждает пороки. Нигде нет такого превосходного народа и более счастливого государства…"

– Вы в это верили, – вздохнул молодой еврей. – У вас были идеалы.