Книга Решальщики. Книга 2. Раскрутка - Андрей Константинов

— Нет. Это другой губернатор. Из Иркутска образца второй половины девятнадцатого века.

— А это, господа, уже не секонд. Это уже антиквариат, — копируя русаковские нотки, болезненно припомнил Петрухин.

Брюнет подобной иронии, ясное дело, не понял, а потому уточнил:

— Так что там за антикварная история?

— А история гласит, что у тогдашнего губера тоже была жена-клептоманка. И по этой причине во время походов по магазинам и лавкам ее всегда сопровождал специально обученный солдат.

— Чтобы по рукам бил, что ли?

— Нет. Просто он запоминал, какие супермаркеты… или что там у них тогда было?.. посещала вороватая первая леди, заходил туда позжее и расплачивался с владельцами за похищенное из специального губернаторского фонда.

— О как? Прикольно. Кстати, я бы на их месте подкручивал счетчик.

— Думается мне, именно так они и поступали.

— Толково.

Возвратился Геннадий Юрьевич в сопровождении очаровательной официанточки, которая сноровисто заменила приборы и, водрузив в центр стола запотевший графинчик, удалилась за горячим.

Явно истосковавшийся по выпивке Брюнет тут же взялся банковать:

— Ладно, хлопцы, давайте-ка накатим! Вот только… Я так и не понял: за что мы все-таки пьем? За победу или поражение?

— А хрен его знает! — пожал плечами Петрухин. — Можно и так повернуть, а можно и эдак. Диалектика, блин.

— Ну тогда ограничимся нейтральным — за любовь!

Мужчины шумно чокнулись, выпили, потянулись за закусками.

— И все-таки — удивительная женщина! — вырвалось у Купцова тяготившее подсознательное.

— Ты о ком? — уже чутка пьяновато уточнил Дмитрий.

— Об Анне… о ком же еще?

— Может, и удивительная, но дура, доложу я тебе, редкостная.

Леонид не стал с ним спорить, понимая, что это бессмысленно. Тем более что с общепринятой точки зрения Петрухин был прав.

— Есть такие бабы, — авторитетно заявил Брюнет, продолжавший пребывать в неведении относительно финала «сабельной истории».

— Какие? «Такие»?

— Которым всласть лишь те мужики, что об них ноги вытирают. Вот у меня тоже была подобная военно-морская история. В Москве. Лет эдак десять назад. Короче, перегоняли, помнится, мы в столицу две фуры с паленым «Абсолютом»…

* * *

Чуть ли не ежеминутно обновляя рюмки, решительно настроенный обогнать (а то и — перегнать) собутыльников Виктор Альбертович, с азартом и взахлеб продолжал рассказывать свою поучительную лав-стори. Внимая ему, мужчины, гомоня и перебивая друг друга, отпускали сальные шуточки-комментарии, поддакивали, похохатывали.

И только один Купцов, погрузившись в себя, выключился из этого процесса. Он послушно пил водку как воду, рассеянно кивал, ориентируясь на реакцию остальных, но все это время мучительно думал о своем.

Тошно было сейчас Купцову. Муторно и тошно.

Отчего? Хм… Быть может, от того, что пару недель назад он, казалось, наконец нашел свою настоящую Любовь. Вот только очень быстро выяснилось, что ему именно что «казалось»… Как ни крути, но по всему выходило, что в данный момент он всего лишь… банально завидовал этому подонку Русакову. Ему, его способности притягивать и влюблять в себя эдакие вот глаза… Да что там — глазища!

М-да… Может, и так. Кто знает, кто знает…

«Да… Ты прав, Дима… прав, прав. Ты тысячу раз прав!.. Вот только все равно запали мне в душу и не дают покоя серые глаза Анны и ее тихое, светлое: „Я знала, Андрюша, что ты обязательно вернешься!“ В самом деле, когда у тебя ТАКИЕ глаза — при чем здесь какая-то сабля восемнадцатого века?..»

…Ах, как Леонид им завидовал!

А впрочем… Кто знает, кто знает…

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ