Книга Просчитать невозможно - Сергей Самаров

Они шагают навстречу друг другу. Халил стесняется, не знает, как вести себя, и Абдул первым проявляет открытость, обнимает родственника, тогда как со вторым чеченцем, с Халилом приехавшим, здоровается только традиционно – поджимает руку и касается щекой щеки. Только после этого племянник представляет своего товарища – Муса Раздоев.

Когда Абдулу в первый раз рассказали о племяннике, как о никчемном человеке, это расстроило. Он знавал многих никчемных людей, которым просто не представился в жизни шанс, и только потому они и остались никчемными. И Абдул попросил помочь Халилу. При этом, правда, рассчитывал, что тот может на будущее сгодиться… Сейчас вид у племянника не совсем и плохой. И у его товарища тоже. По крайней мере, встречают их они на серебристом «Гранд Чероки», а это уже говорит о многом.

– Куда едем? – спрашивает Вагап.

– Ко мне. – Халил убежден, что нигде дядя не сможет устроиться лучше. – Правда, моя жена с детьми сейчас в Норвегии. Мы туда перебираться планируем. Но я и один встречу дорогих гостей…

– А как других гостей встретил? – взгляд серьезный и настороженный, сразу разрушающий торжество приема.

– И встретил, и проводил… Они сейчас под присмотром… Отдыхают после дальней дороги…

– Где остановились? – спрашивает Вагап, пытаясь показать, что и он в оркестре не последняя скрипка.

– В какой-то квартире. Думаю, у знакомой. Тот, хромой, долго с ней обнимался…

– Ты заходит в подъезд? – удивляется такой неосторожности Абдул.

Племянник улыбается.

– С моим-то кавказским лицом? Я – нет… Другой человек. Мимо них прошел… Он сейчас ко мне тоже подъедет.

* * *

Квартира Халила не показалась богатой, но это и к лучшему. Богатые квартиры привлекают к себе ненужное внимание. Едва хозяин с гостями входят в дверь, звонит городской телефон. Халил улыбается дяде, словно извиняется, и берет трубку.

– Да… Я… Куда-куда? И что? Ничего себе… – разговор идет по-русски. – Приезжай, мы тебя ждем… Да-да… Все в порядке…

Он поворачивается и качает головой.

– Что там? По нашему делу? – опережая Абдула, спрашивает Вагап.

– Эти парни… Приезжие… Сначала к ним пришли четверо… Эти четверо остались там же, на квартире… А эти…

– Что? – предчувствуя недоброе, хмуро спрашивает Абдул.

– Отправились в автосалон и сразу купили себе по «летящей шпоре».

– Что это? – спрашивает Хамзат.

– Машина. «Бентли». Самая последняя модель. Двести с чем-то тысяч евро. А эти взяли сразу две… Каждому… Денежные парни…

– Они начали тратить наши деньги, – чеканя слова, говорит Абдул. – Нужно действовать быстрее… Как их достать?

– Сейчас. Сохатый приедет.

– Кто?

– Сохатый. Это он звонил. Крутой мужик. С ним осторожнее. Он сначала стреляет, потом спрашивает, надо ли было…

Абдул садится в кресло и надолго задумывается. Потом вытаскивает записную книжку, из нее свернутый листок бумаги, и пододвигает к себе городской телефонный аппарат. Абдул не любит запоминать номера, которые нужны для разового использования. И потому такие номера всегда записывает. Племянник видит, что в списке пять номеров…

Абдул звонит, приглашает нужных людей и назначает им встречу в квартире племянника сегодня вечером. Каждому указывает отдельное время.

* * *

Сохатый себе цену знает. Это видно сразу. Он и разговор заводит именно о цене.

– Работа серьезная, и парни эти, судя по всему, серьезные… Так я понимаю?

– Так, – торопится Вагап сказать раньше, чем скажет Абдул. – Они спецназовцы ГРУ. Серьезнее не бывает.

– Тем более… Хотя бывают и серьезнее. Я, например… За серьезную работу платить следует соответственно. Деньги вперед, и мы их «положим».

– Сколько просишь? – интересуется Хамзат.

– Зависит от результата. Если просто «положить»… Это называется – обезвредить. Тогда десять тысяч баксов… Если «наглушняк», то за двоих шестьдесят тысяч.

– Много просишь, – торгуется возмущенный Вагап. – Это несерьезный разговор.

– Я работаю только по своим ценам, – сухо отвечает Сохатый.

Лицо его впечатляет. В нем чувствуется сила и жесткость. Абдулу это нравится.

– За тобой сколько лет срока? – спрашивает он, временно уходя от решения для того, чтобы решение принять.

– Восемь. Строгого…

– Одна «ходка»?

– Больше меня уже не возьмут. С меня хватило.

– Верю… Давай остановимся на первом варианте. Десять тысяч. Нужно «положить» этих парней, забрать из квартиры пять рюкзаков. После большой покупки, уже не полных. И принести их сюда…

– Это не мой профиль. – Сохатый качает головой. – Я не домушник. Я могу выследить и положить. А дальше делайте сами. Я не люблю таскать тяжести… Кроме того… Ты не знаешь москвичей. Незнакомые люди что-то выносят из квартиры известного человека. Сразу позвонят в ментовку, и начнется кутерьма. А от кутерьмы до тюрьмы недалеко…

– Подумаем вместе. Что там за квартира? Ты выяснил? Что за баба? Выяснил?

– Хорошая баба. Ведущая с телевидения. Ее половина Москвы знает в лицо и вслед смотрит. Работает по вечерам. Поэтому лучше всего действовать вечером. Или хотя бы после обеда. Она уже может уйти.

Абдул опять долго думает. Потом предлагает:

– Делаем так. Время – шестнадцать часов. К этому времени вы обрабатываете спецназовцев. Как это делаете, нас не касается… Ждете нас на месте. Мы приезжаем. Ровно в шестнадцать. Все остальное – наша работа…

Сохатый думает недолго.

– Годится.

– Где твой напарник?

– На месте. Работает.

– Значит, до шестнадцати.

Едва закрывается дверь за Сохатым, Абдул начинает звонить по тем же пяти номерам, по которым звонил раньше, и переносит встречу с первым на шестнадцать часов, со вторым на шестнадцать ноль пять. И с каждым последующим на пять минут позже. И называет новый адрес. Тот самый, где живет телеведущая…

После этого звонит еще по одному номеру. Этот набирает по памяти, и звонок производит уже с трубки спутниковой связи. Не называя человека по имени, называет себя.

– Проверь.

И диктует тот же адрес телеведущей. Потом добавляет:

– И три «ствола». Сегодня же…

* * *

Главным препятствием становится телеведущая Оксана. Она не желает уходить, хотя сама раньше говорила, что после обеда ей надо быть на студии. Но упустить шанс присутствия при задержании террористов – душа журналиста этого не перенесет… Кроме того, рассказ очевидца будет стоить гораздо больше, нежели хозяина квартиры, в которой операция разворачивалась. В данном случае Оксану волнует рейтинг ее передачи.