Книга Дьявол в Лиге избранных - Линда Френсис Ли

Натянув до подбородка одеяло, я поднесла телефон к уху.

– Ты читала газету?

Я колебалась.

– Фредерика, ответь мне, да или нет?

– Выбираю ответ «нет» за тысячу баксов.

Она сказала, что у нее просто нет слов, после чего долго распространялась о том, какое я для нее наказание. Но я, как всегда, была не в настроении обсуждать свои трудности с матерью. Мне было тяжело читать о том, что Гордон и эта женщина живут в моем доме, общаются с моими бывшими друзьями, но еще больнее было сознавать, что все мои знакомые читают то же самое. Я и подумать не могла о том, чтобы когда-нибудь снова появиться в «Брайтли».

– Скажи мне одно, – попросила мать, – это правда, что ты живешь в гостевом доме у Говарда Граута, а твой ни на что не годный муж развелся с тобой и живет в твоем доме с какой-то... какой-то... женщиной?

– Да.

Одно слово, но его оказалось достаточно, чтобы моя мать выдала тираду о том, что я первая из Хилдебрандов, кто развелся, и, что еще хуже, во мне нет серьезного стержня.

– Это позор, скажу я тебе.

Волна праведного возмущения захлестнула меня. Я села, сбросив одеяло.

– Мама, я вполне серьезна. Ты что, предпочла бы, чтобы я была женой человека, который сделал вазэктомию, ничего не сказав мне, украл мои деньги и сбежал с другой женщиной?

Сказать, что она была ошеломлена, было бы слишком мягко.

– Боже правый, Фредерика, почему ты мне не рассказала?

Я не хотела напоминать ей об их с папой финансовых проблемах:

– Мама, мне надо идти.

– Фредерика, ты должна срочно приехать сюда и обсудить все это со мной и твоим отцом.

– Прости, мама, но я занята, завалена делами по горло. Как-нибудь в другой раз.

Я повесила трубку; когда телефон стал снова звонить, я упала назад на сбившиеся простыни. Этот приступ возмущения совершенно вымотал меня.

Я спрятала голову под относительно мягкую пуховую подушку, чуть не плача при воспоминании о моих собственных подушках. Но я тут же прогнала эту мысль из головы и уговорила себя снова уснуть.

Не знаю точно, сколько прошло времени, но в какой-то момент появилась Кика, раздвинула занавески, нашла пылесос и начала пылесосить. Дело было не в том, что она хотела навести чистоту, уверяю вас. Просто это был ее самый эффективный способ вытащить меня из постели.

– Вы не спите, мисси Уайер? – спросила она через плечо.

– Сплю.

– О, простите меня!

Я хмыкнула.

Она пренебрежительно фыркнула и направила щетку в сторону кровати.

– Пора вам вставать.

– Легко тебе говорить. У тебя четыреста одна тысяча сбережений.

Она резко поставила пылесос, выключила его со щелчком и сдернула с меня одеяло:

– Ну, хватит.

Думаю, она теперь смотрит не только мексиканские реалити-шоу, так как в последнее время у нее стало проскакивать ужасно много американского слэнга.

– Уходи, – сказала я, с головой укрываясь одеялом.

Она шумно выразила недовольство:

– Да что это вы? Вы что, собака, которая легла лапами вверх по команде «труп!»?

– По команде «умри!».

– Неважно.

Я застонала в подушку.

– Вы не собака, мисси Уайер. Вы борец. Вставайте! – приказала она, полностью срывая одеяло с постели.

– Нет, спасибо. – Я, как всегда, вежлива.

– Ваша мама здесь.

Это привлекло мое внимание.

– Но я только что с ней говорила.

– Три часа назад, – сказала Кика с изрядной долей сарказма. Я уже говорила, как это недостойно?

Отбросив подушку в сторону, я села и посмотрела на горничную невинными глазами:

– Скажи ей, что меня нет.

– Слишком поздно.

– Скажи ей, что я говорю по телефону... или что я в ванной. Пожалуй, ванная лучше, скажи, что я в ванной. Она никогда не зайдет, если будет думать, что я голая.

– Не могу.

– Кика!

– Поторопитесь. Она уже едет от ворот охраны. Я моментально оделась и вышла из спальни как раз тогда, когда с другой стороны в нее, подобно кораблю, вплыла моя мать.

– Здравствуй, мама.

Она оглядела меня, удивленно приподняв бровь. Если ее и повергло в ужас то, что мои волосы были забраны сзади в узел, а одежда измята, она ничего не сказала. Да и кто на моем месте стал бы заботиться о внешности, когда все мои секреты стали главной газетной сенсацией. Теперь все знают, что муж оставил меня ради другой женщины и что у меня нет денег. За считанные дни из Скандально Известной Женщины я превратилась в Обманутую Нищую. И, позвольте заметить, ни одна из этих категорий не пользуется большой популярностью в Лиге.

– Обойдемся без французского? – только и сказала она.

Мне удалось рассмеяться:

– Я решила переключиться на китайский.

Блайт Хилдебранд очень внимательно посмотрела на меня, и я ожидала какого-нибудь колкого замечания, но ничего не последовало. Она крикнула своего водителя и прошла мимо меня прямо в маленькую кухню.

Вошел постаревший Радо, неся в руках две сумки.

– Мисс Фреди, – сказал он и приложил бы руку к своей ковбойской шляпе, если бы они не были заняты сумками. – Я ужасно сожалею о том, что вы попали в такую неприятную ситуацию.

Мне захотелось обнять его.

– Спасибо, Радо.

Мама извлекла из сумок продукты и вещи, которые, на ее взгляд, могли мне понадобиться. Мне даже показалось, что она хотела обнять меня.

На глазах у меня выступили слезы, а в горле застрял комок от этого маленького проявления доброты. Я почувствовала себя очень плохо. К счастью, Блайт Хилдебранд не прикоснулась ко мне. Я бы, наверное, умерла, если бы она хотя бы улыбнулась.

Но, конечно, она не сделала этого. Резко повернувшись, мать стала давать указания по поводу продуктов. Наконец она закончила, и я подумала, что теперь она уйдет.

– Кика, я бы хотела стакан чая.

Моя горничная отреагировала не сразу:

– Si, Senora.

– Фредерика, сядь.

Я почувствовала, будто снова стала ребенком, и повертела свой стакан на столе.

– Фредерика, перестань играть с посудой.

– Прости.

– Прости? И это все?

Это прозвучало, как вопрос с подвохом. Она пристально смотрела на меня.