Книга Капля крепкого - Лоуренс Блок

— Но оно не возникло.

— Нет.

— Я уже говорил, как только вышел оттуда, сразу понял — идея не из блестящих. Но с другой стороны, сейчас мы оба здесь, правильно? И оба выжили. Знаете, у мексиканцев есть на этот счет одно слово.

— Это вы о чем?

— О нашей ситуации. Правда, не знаю, как перевести на английский. Гребаные мексиканцы называют это un standoff.[58]

Он вытащил пачку из кармана, вытряхнул одну сигарету, вставил в рот.

— Да с какой стати я буду бросать? Черта с два! — пробормотал он. — На кой хрен мне все это?

Позже я рассказал все это Джиму. Тот выслушал, подумал немного.

— Тогда, получается, все кончено, — произнес он.

— Похоже, да.

— Тебе ведь не стоит и дальше бояться этого парня, верно? У него не осталось больше причин убивать тебя?

— И все причины не убивать.

— Так что пока все нормально.

— Будем надеяться, — кивнул я. — Однако не стоит забывать: сукин сын прикончил пять своих сограждан, и это сошло ему с рук.

— В конечном счете никому не сходит.

— Не думаю, что его будет мучить совесть. Не думаю, что она вообще у него есть. Но карма… она существует.

— Да, так говорят. — Джим потянулся к чайнику, подлил в обе наши чашки. — Жасминовый, — улыбнулся он. — Первый глоток приятно удивляет, а на третьей чашке вдруг понимаешь: уж лучше бы они принесли тебе обычный зеленый чай. Знаешь, Мэтт, то, что этот парень будет теперь держаться на расстоянии, меня утешит. Да и ты, должно быть, доволен, как обернулось дело.

— Доволен, — пробормотал я. — Уж лучше бы он сгинул раз и навсегда. Или пошел на какое-то дело, и его прикончили бы на месте. Но в целом да, доволен. И это напомнило мне кое о чем.

— О чем же?

— Да я тут все думал, — ответил я, — и решил, что Будда — это все муть собачья. Наша неудовлетворенность — вот что отличает нас от стада, пасущегося на поле.

— И когда же осенило тебя это открытие?

— Когда брился.

— Наверное, порезался и…

— Ничего подобного. Не порезался. Потому как у новой моей бритвы двойное лезвие, всегда бреет гладко и чисто. Работают слаженно: одно лезвие придерживает волосок, другое срезает его начисто.

— Ты прямо как в рекламе говоришь.

— И еще должен заметить, эта бритва куда лучше моей последней и уж тем более предпоследней. А потом я вдруг вспомнил, как брился мой отец, а я смотрел. У него была безопасная бритва, по нынешним понятиям — прибор довольно примитивный. Но его отец, должно быть, пользовался самой простой бритвой. Почему, как думаешь, бритвы каждую пару лет усовершенствуются, а? И машины тоже, и прочие устройства, помельче, предназначенные для удобства в жизни?

— Уверен, ты знаешь ответ на этот вопрос.

— Неудовлетворенность, — философски изрек я. — Время от времени кто-то бросает бритву на середине бритья и говорит: «Должен быть способ и получше». Ищет его и находит.

— Так что неудовлетворенность можно считать матерью изобретений. А я-то думал, что это необходимость.

Я покачал головой:

— Никто не испытывает необходимости в бритве с двойным лезвием. Никому нет нужды мчаться в машине со скоростью шестьдесят миль в час. Или взлетать в воздух в самолете.

— Все же, вероятно, есть в твоих рассуждениях некий огрех, — заметил Джим. — Хоть мне и не слишком охота разбираться, в чем он состоит. Но в следующий раз, когда столкнусь с Буддой, постараюсь направить его на путь истинный.

— Если хочешь встретиться, — заметил я, — найти его можно на полуночном собрании в Моравской протестантской церкви.

Однажды ранним утром…

— Мексиканский тупик, — сказал Мик Бэллу. — Сам часто удивлялся, почему его так называют. Есть идеи?

— Нет.

— Если бы Кристин была здесь, — заметил он, — тут же достала бы свой айфончик, влезла в Гугл и, не моргнув глазом, выдала нам полное объяснение. Этот наш мир — странное место, и с каждым днем становится все странней. Лет двадцать пять назад никаких Гуглов не было и в помине, айфонов тоже. Но люди всегда рассказывали разные истории, и эта очень хорошая. А он когда-нибудь возникал снова?

— Стеффенс? Насколько мне известно, он все это время оставался по ту сторону реки. Федералы проводили спецоперацию в округе Гудзон, и на скамье подсудимых оказалась целая банда, и несколько политиков из Джерси-Сити угодили в тюрьму. Но его имени в газетах я не видел. А потом, уже после этого, лет двенадцать спустя, я получил неподписанную открытку на Рождество. На ней был изображен Санта-Клаус, он смотрел на миску с молоком и тарелочку с печеньем, а сам снимал висящую у него на ремне фляжку с виски. Марка была проштампована в почтовом отделении Джерси, ну и я подумал, что, наверное, открытка от него.

— Так он все еще жив?

Я покачал головой:

— Нет. Скоро будет десять лет, как ушел в мир иной. Автомобильная авария в Стране Садов.[59]В три часа ночи его машина сбила ограждение на мосту, летела куда-то со скоростью семьдесят миль в час. Никаких следов торможения, так что он даже не пытался остановиться. И вылетел через лобовое стекло, поскольку не был пристегнут ремнем безопасности.

— Думаешь, самоубийство?

— Трудно сказать. Страдал энфиземой легких последние года два, затем врачи диагностировали рак легких. В доме у него наверняка был пистолет, и он определенно умел им пользоваться. Но, может, просто отправился прокатиться, и это решение возникло у него спонтанно. Вдавил педаль газа в пол, резко свернул влево, и задал полицейским работу — подчищать за собой.

Чуть позже он поставил недопитую бутылку виски в бар за стойкой и принес литровую бутылку воды «Эвиан». И мы сидели, два старика, которым давно следовало спать, болтали и пили воду.

— Так думаешь, все вышло по справедливости, — заметил он. — Все кончики подрезаны и завязаны бантиком. Убийца нашел его и разделался самым наилучшим и оптимальным образом.

— Прямо как в телевизионном сериале.

— Пусть так, — кивнул он, — но все равно время от времени не перестаешь удивляться. Злодей разгуливает на свободе. Но ведь твоего нашли, вычислили, верно? Как думаешь, он убивал потом кого-то еще? В Джерси-Сити?

— Понятия не имею.

— Разве не прав был тот, кто говорил, что уж лучше оставаться в неведении? Сколько чудовищных преступлений он натворил после убийства тех мужчины и женщины в Виллидж? Потом переехал, жил по ту сторону реки, нашел себя в политике. Но использовал ли пистолет в своей новой жизни?