Книга Когда отступит тьма - Майкл Прескотт

Лицо Чарли сморщилось, пуля раздробила ему переносицу, и он повалился, подергивая руками и ногами.

Роберт выстрелил в него снова, потом еще раз, и парень замер. Вокруг него распускались черные пятна крови, глянцевитые, будто лепестки цветка.

Мертв. Там, где была жизнь, остался лишь ее сырой материал, лишенный таинственного оживляющего субстрата.

Роберт почувствовал, что дрожит, не от холода, не от запоздалого страха. Сотрясала его какая-то страсть — да, страсть, это слово означает и радость, и страдание. Он бурно радовался крови, которую пролил, вдыхал ее медный запах, голова его кружилась от ликования. Но вместе с тем и скорбел, поскольку Чарли был всего-навсего игрушкой той, кому служил, капризно выбранной и равнодушно отвергнутой. Его ничтожная жизнь была выброшена, словно объедки со стола, для насыщения утробы судьбы.

Стоя над своей жертвой, тяжело дыша, Роберт сунул револьвер обратно за пояс и произнес молитву о Чарли, чтобы душа его поскорее попала в Аид, чтобы он мог испить забвения и утратить всякую память об этой жизни.

Потом его поразила неприятная мысль. Он оставил охотницу, сочтя ее мертвой, а она оказалась жива.

Может, и этот притворяется мертвым?

Он опустился на колени, приподнял Чарли и коснулся его шеи, проверяя, есть ли пульс. Пульса не было.

Ну и отлично. Отлично.

Парень мертв, не мнимый труп, как Вики Данверз.

И никто не заподозрит его в этом преступлении. Как это возможно? Если он не ошибся в Конноре, то за лачугой кто-то наблюдает, может, в эту самую минуту докладывает по радио или сотовому телефону: «Он по-прежнему здесь. Я не видел, чтобы кто-то выходил, и грузовик на месте».

Полицейские сами подтвердят, что он провел ночь в лачуге. Как его тогда обвинят в убийстве Чарли — или Эндрю, которое последует вскоре, или Эрики, когда ее вынесет на берег ручья со вторым ртом, растянутым в улыбке под подбородком?

По милости судьбы у него уже есть алиби на время исчезновения Эрики. Теперь алиби на ночь ее смерти ему обеспечат его враги.

Он выпустил Чарли, труп с глухим стуком ударился оземь. Из бокового кармана пальто что-то выпало, звякнув об асфальт. Еще один тотем? Роберт поднял эту штуку.

Просто-напросто кольцо с ключами, разочаровывающе земная вещь.

Он хотел выбросить ключи, но тут ему пришло в голову, что у Чарли должна быть машина. Хотя до обрыва можно дойти пешком, на машине будет быстрее, а время, обычно не заботившее его, сейчас было крайне необходимо.

Он должен прибыть на место встречи, и поскорее.

Позади заправочной станции Роберт обнаружил старую, но исправную «хонду», незапертую. Один из ключей Чарли повернулся в замке зажигания, мотор заработал, и машина задрожала, как щенок, стремящийся служить новому хозяину.

Роберт включил скорость и медленно выехал на площадку обслуживания. Фары осветили покойного, лежащего, словно его сбила машина.

Роберт остановился, думая, что будет ошибкой оставлять тело здесь, где его обнаружат. Труп можно увезти, спрятать или…

Мысль пришла к нему полностью завершенной, как Афина, вышедшая из головы Зевса, и он понял, что нужно сделать.

Роберт вылез, открыл багажник, потом поднял взгляд к небу.

— Я еще не одолел тебя, тварь. Пока что. Но и ты не одолела меня. И не одолеешь.

Он зажал распятие в кулаке, одним рывком порвал цепочку и забросил блестящую вещицу в темный лес позади заправочной станции.

— Не одолеешь!

Возглас отозвался эхом, будто крик сплюшки, мучительный, отчаянный, исполненный ярости — но рогатая луна, эта шлюха, лишь подмигнула ему из-за клочковатой вуали-тучки.

Вики Данверз лежала на стерильных простынях с кислородной маской на лице, интубационная трубка подавала в ее легкие закись азота и эфир. Один аппарат вводил внутривенно обезболивающее, другой — плазму. Работал вентилятор, помогавший ей дышать, кардиомонитор, подсоединенный к манжете для измерения давления крови, освещал палату ободряющим выбросом сигнала.

Уинслоу начал операцию почти пять часов назад, после беглого обследования входного отверстия раневого канала. Выстрел был произведен в упор; хирург видел вокруг раны пороховые точки. Сделав разрез, он обнаружил, что рана загрязнена инородными веществами. Обработка ее и санация заняли почти два часа, но операция уже близилась к концу.

Первым делом Уинслоу выполнил неотложные задачи. Пуля причинила обширные повреждения. Войдя в левую часть живота, она раздробила шестое ребро, потом пошла вверх через левое легкое, пробив обе доли. Траектория привела бы пулю к позвоночнику, что принесло бы непоправимый, если не роковой вред, но четвертое ребро, сломанное, отклонило ее. Пуля немного прошла по грудной полости, не задев сердца и важнейших сосудов, и в конце концов застряла в мышцах нижней части спины.

Вскрыв Вики Данверз, Уинслоу обнаружил внутреннее кровотечение, уносящее ее жизнь.

Он покончил с этим кризисом, затем принялся за пробитое легкое и сломанные ребра. Извлечь пулю оказалось довольно легко, слава Богу, что треклятая штука не раздробилась. Хирург сомневался, что Данверз смогла бы пережить раздробление; пуля в таких случаях превращается в осколки, разлетающиеся во все стороны смертоносной шрапнелью.

— Ты разбираешься в боеприпасах, — сказал Уинслоу своему ассистенту Гандеру, заядлому охотнику. — Что это за пуля?

От ударов о ребра пуля была смятой, бесформенной, но Гандер все же узнал ее.

— Тридцать восьмого калибра, со срезанной головкой. Стандартная в местной полиции.

— Из ее револьвера, — сказал Уинслоу.

Гандер тоже так думал.

— Преступник отнял у нее оружие, — сказал он.

Преступник. Это слово глухо отозвалось в сознании Уинслоу. Он редко слышал его здесь, в пенсильванском захолустье. Ему приходилось иметь дело с огнестрельными ранами, но то были последствия несчастных случаев на охоте или оплошностей владельцев оружия, чистивших его заряженным. Однажды двенадцатилетний мальчик, взяв отцовский пистолет, прострелил себе ногу. Та история была скверной, но эта еще хуже. Это попытка убийства, а Уинслоу сталкивался с таким нечасто.

Он закончил обработку раны. Спросил анестезиолога:

— Как она?

— Показатели жизненно важных функций стабильны.

— Она выживет, — сказал Гандер.

Уинслоу велел ему не сглазить. Он не любил предсказаний успеха, пока разрез не зашит.

Приходилось накладывать много швов. Несмотря на усталость, Уинслоу работал тщательно, старался минимизировать шрамы. Вики Данверз предстояло много перенести.

И все же она выживет. Уинслоу был уверен в этом. Если б ее отыскали десятью минутами позже, или «скорая» ехала медленнее, или на дежурстве находился бы этот мясник Коттман, она скорее всего была бы уже мертва, и поутру флаг в административном центре Барроу развевался бы на середине мачты.