Книга Изумрудный сад - Андреа Кейн

— Как бы то ни было, когда Бентли поведал мне, как беспечно Дезмонд швырялся деньгами и с какой неохотой и осторожностью Кентон доверял ему ведение дел, я почувствовала, что совершенно сбита с толку. Поэтому я спросила у мистера Хендрика, каково его мнение о деловых качествах Дезмонда.

— И?..

— Мистер Хендрик убежден, что Кентон был в восторге от прозорливости сына.

— Что подтверждает заявление Дезмонда.

— Видимо, да, — признала Бранди. — Теперь вернемся к папе. Он тоже, должно быть, верил в способности Дезмонда, а иначе зачем бы он стал доверять ему свои дела? И самое главное, зачем завещал Дезмонду управление всем имуществом Таунзендов? — Бранди задумчиво покусала губу. — Все это вместе с железным доказательством, содержащимся в папиной записной книжке, безусловно, говорит в пользу Дезмонда, следовательно, вы с Бентли ошибаетесь. Однако здесь, — Бранди указала на свое сердце, — я знаю, что вы правы. И к чему приведет нас это противоречие?

На лице Квентина появилось странное выражение.

— С тех пор, как я узнал о записной книжке твоего отца, меня неотступно терзают эти же мысли. Если честно, солнышко, я невольно гнал их прочь, потому что иначе они заставили бы меня сделать вывод, с которым я, наверное, не смогу примириться.

В глазах Бранди промелькнула боль, девушка порывисто погладила Квентина по щеке.

— Я так и думала, — тихо произнесла она. — Квентин, прости. Мне ненавистно делать такое предположение, но…

— Оно должно быть сделано.

— Тогда мы сделаем его вместе и вместе выстоим, каков бы ни был результат, — если, конечно, наши рассуждения не беспочвенны.

Сдержанно кивнув, Квентин выразил словами то, от чего жаждал отречься:

— Мы оба думаем одно и то же: мог ли Дезмонд «убедить» кого-то подтасовать цифры убытков и доходов Ардсли, чтобы выставить Дезмонда в благоприятном свете? Мой ответ — если вспомнить его недавнюю тактику в военном министерстве — безоговорочное «да». Кажется, я не объяснил, как он устроил отправку приказа? Он шантажировал одного из помощников Батерста, заявив парню, что если тот хочет сохранить свой пост, то должен доложить начальству, что я срочно понадобился в колониях. Вопрос теперь в том, не сделал ли он то же самое с кем-нибудь из работников компаний, куда он вкладывал деньги от своего имени и от имени Ардсли?

— Он мог так поступить? — пробормотала Бранди, переваривая объяснение Квентина. — Не знаю. Наверное, мог. Дезмонд позабыл бы и об этике, и о гордости, лишь бы добиться того, чего он всегда жаждал: признания и уважения Кентона. — Она печально покачала головой. — Никто не мог убедить Дезмонда, что его отец любит сыновей одинаково.

— Хотя мы все пытались, Бог свидетель. — На скулах Квентина заходили желваки. — Но в данном случае он добивался не только отцовской похвалы, но и одобрения Ардсли тоже. Как иначе мог Дезмонд надеяться получить и тебя, и семейное дело Таунзендов в придачу?

— Я об этом не подумала.

— Ну а я подумал. — Квентин вздохнул, собираясь с духом. — Теперь мы дошли до вопроса, которого я не могу избежать. Ограничился ли Дезмонд только этим преступлением, или правда гораздо более зловеща? Возможно ли, что Ардсли раскрыл замысел Дезмонда? И если так, не пригрозил ли он разорвать все связи с Дезмондом, отказав ему в привилегии жениться на тебе и управлять всеми финансами семьи? Или еще хуже, не объявил ли он о своем намерении пойти к моему отцу и открыть ему всю правду?

— Да, — тихо согласилась Бранди. — И вот тогда Дезмонд мог обезуметь.

— Насколько обезуметь, Бранди? — спросил Квентин. — Настолько, чтобы лишить Ардсли жизни? Настолько, чтобы хладнокровно убить его?

— Нет. — Бранди вцепилась в лацканы его камзола. — Дезмонд жаден и слаб. Но я не верю, что он настолько бесчеловечен, что способен убить кого-то. А кроме того, Квентин, ты упустил одну существенную деталь. Даже если я ошибаюсь, даже если Дезмонд способен на все те злодеяния, о которых ты говорил, он все равно ни за что не стал бы вредить папе, когда рядом с ним был Кентон. Дезмонд боготворил вашего отца. Он не подверг бы его жизнь опасности. Никогда. Нет, если Дезмонд хотел убить папу, то он устроил бы все так, чтобы это случилось, когда папа был один, а не ехал в Лондон в карете Кентона.

В глазах Квентина промелькнула надежда.

— Ты права. Есть еще одна неувязка. Дезмонд не мог быть тем преступником, который стрелял в тебя, потому что находился в Колвертоне, когда это случилось. Если бы он попытался улизнуть, то Сандерс, или Уайт, или кто-нибудь из слуг наверняка заметил бы его. — Квентин недовольно тряхнул головой. — Послушай меня. Я не люблю своего брата и не доверяю ему, и все же я очень надеюсь, что он не виноват.

— Ты чудесный, чуткий человек, — тихо проговорила Бранди. — И каков бы ни был Дезмонд, он все-таки твой брат. Тебе не нужно объяснять ни мне, ни себе, почему ты испытываешь именно эти чувства.

Квентин слегка кивнул:

— Раз ты понимаешь мою неуместную преданность, возможно, ты также поймешь — хотя истина важна в любом случае, — почему я считаю своим долгом выяснить, виновен Дезмонд или нет.

— Из уважения к Кентону.

Квентин слабо улыбнулся:

— Ты знаешь, как предан был отец своей семье. Будь он жив, он бы знал, как справиться с этой напастью, я нисколько не сомневаюсь. Даже если бы он лично осудил Дезмонда и его поступки, он тем не менее сделал бы все возможное, чтобы сохранить тайну — просто потому, что Дезмонд его сын.

— Согласна.

— Вот почему, — мрачно заключил Квентин, — я не могу обсуждать свои подозрения с кем-нибудь, кроме тебя и Бентли, разумеется. Как не могу привлечь к нашему расследованию кого-нибудь еще. Это относится и к Хендрику, хотя. Бог свидетель, насколько легче стала бы моя задача, если бы я мог попросить его поговорить с Дезмондом, расспросить предпринимателей, в чьи компании Дезмонд вкладывал деньги, даже дать мне названия этих компаний, чтобы я сам мог выяснить с ними все обстоятельства. — Квентин устало вздохнул. — Но Хендрик не член семьи. Поэтому, видимо, я должен действовать один.

— Нет, не один, — напомнила ему Бранди, сама испытывая муку, отпечатавшуюся на его лице. — У тебя есть Бентли и я. — Последняя фраза подсказала ей идею. — Почему бы не начать с Бентли? — предложила она. — Не забывай, он ведь жил в Колвертоне в то время, когда это происходило, тогда как я была в Таунзбурне, а ты в Европе. Возможно, как только ты заговоришь о своей версии, у него найдется что добавить.

— Отличная мысль. Так и сделаю. Сегодня вечером. — Квентин смотрел прямо в глаза Бранди. — А завтра займусь Дезмондом.

— Похоже, вы сегодня особенно заняты, сэр, — заметил Бентли, остановившись на середине комнаты.

Квентин откликнулся с террасы, где разглядывал ночное небо.

— Ты это понял с одного взгляда?

— Я знаю, куда смотреть.