Книга Герцеговина Флор - Виталий Павлов

- Отныне, — голос донесся, чуть ли не с небес, — да пребудет с нами сила вечная, что таится в этом оружии!

Сказано было два раза: по-латыни и по-русски.

При звуках этого голоса процессия остановилась. На секунду затихли и хор, и орган. Но лишь для того, чтобы вступить с новой силой, еще более торжественно. Отворились боковые двери. В них стояли два рыцаря тоже в белых плащах с красными мальтийскими крестами. Подсвеченные сзади, они выглядели, скорее, изваяниями, чем живыми людьми.

Надо отдать должное неизвестному режиссеру, действие было поставлено с блеском. Голубой дым окутал фигуры рыцарей, когда они двинулись к помосту. За ними слуги несли по мечу на черных сафьяновых подушках, расшитых теми же магическими знаками.

«Эх, мою бы камеру сюда! Идиот! Лентяй! Бездельник!» — ругал себя доктор Сатера.

Ритуал зачаровывал и восхищал. Конечно, все это можно воссоздать в кино, поставить свет, сделать декорации, но он все равно будет далек от подлинного. Так фальшивые монеты отличаются от настоящих, найденных при раскопках. На древних всегда стоит печать. Печать времени, которую невозможно поддевать. Внесенные мечи отличались друг от друга по форме, но в каждом из них чувствовались мощь и заложенная кем-то неограниченная энергия. Теперь мечи образовывали треугольник.

Снова зазвучали фанфары. Рыцари перестроили свои ряды. Теперь они образовали кольцо. Затем участники церемонии опустили свои клинки и три раза стукнули ими о каменный пол. Все это происходило удивительно синхронно, при том что никто не подавал команд. А может быть, доктор просто не видел того, кто командовал этим парадом? Рыцари вновь синхронно соединили свои клинки над лезвием «кладенца», ловко образовав грани стальной пирамиды.

- Да сомкнется пирамида тремя гранями, как три главных стихии под лунной планеты! Да пребудет сила вечная и власть, данная свыше, отныне и во веки веков, — пропел голос. — Аминь…

- Амен… — подхватил хор.

В этот момент непонятно откуда взявшаяся молния сверкнула ослепительной электрической дугой между вершиной пирамиды и желанным мечом. Происходящее совершенно затуманило ум путешественника и притупило его бдительность. Он абсолютно забыл об осторожности и едва не бросился к мечу. Только неведомо кому принадлежащие руки остановили его, крепко ухвативши за плащ. Ослепительный свет погас, но характерный запах, который остается после электрического разряда, говорил о том, что ученому все это не привиделось. Сатера безумно хотел броситься к мечу, но опыт подсказывал, что в таких делах самое главное качество — терпение. Сатера ждал. И не напрасно. После того как участники церемонии прокричали еще что-то по-латыни, меч вновь двинулся к нему. Медленно, но верно массивная рукоять приближалась к доктору.

— «Ну, скорее же, скорее!» — хотелось закричать ему, так медленно все это происходило.

Наконец стоявший позади слуга слегка коснулся руки доктора, но тот и сам более не мог ждать и, задыхаясь от волнения, протянул ее к мечу.

— Остановитесь! — этот возглас прервал торжественность церемонии. — Остановитесь! Это — самозванец!

В противоположных от Сатеры дверях стоял незадачливый палач. Это была первая неприятность, а вторая то, что доктор действительно был самозванцем.

- Магистр! — воскликнуло сразу несколько голосов.

Великий магистр в сопровождении ассасинов бежал к доктору, размахивая руками. Некоторое замешательство чувствовалось среди участников церемонии. Ждать не было больше сил, а испытывать судьбу было бы большой глупостью. Меч был практически в руках. Необходимо было только ее протянуть.

Теперь самое время вспомнить об Иване и Василисе, Они тоже присутствовали на этой церемонии, но только в роли зрителей. Толстые стены отделяли их от доктора Сатеры, и они могли лишь наблюдать за происходящим через узкое окно. Они всполошились, увидев бегущего магистра и воинов, а ведь до этой минуты все шло так хорошо! Теперь Сатера явно нуждался в их помощи, но брат и сестра вряд ли смогли бы ему помочь хоть чем-нибудь.

Меч сверкнул в руке Сатеры, как молния в дождливый день. Доктор сдернул с себя длинный плащ и бросил его на приближающихся воинов. На секунду они все скрылись из виду. Но лишь на секунду, однако этого мгновения Сатере было достаточно, чтобы оценить ситуацию. Сзади ошалевший слуга — он не опасен, а слева небольшая кафедра, с каких в католических соборах читают проповеди. Сатера прыгнул на кафедру, что ни говори, а университетскому преподавателю это самый близкий предмет. И лекция началась…

Рыцари уже давно выхватили свои мечи, но теперь они из ритуальных превратились в боевые и со свистом разрезали воздух. Однако при первом же контакте с волшебным мечом оказалось, что вся эта историческая рухлядь ничуть не прочнее, например, швабры. Воспетый в сказках и былинах меч укорачивал противостоящие ему клинки, как многотонный резак обыкновенную проволоку. Первым же касанием он срезал несколько лезвий, будто это были побеги камыша.

— Да ведь это же мой старый знакомый! — удивился возвышенный лжемагистром князь Бессмертный. — Это же доктор Сатера!

Однако вступать в бой он не спешил, с одной стороны, еще были свежи воспоминания о том, что доктор натворил, будучи у него в гостях, с другой, именно Сатера возвысил его совсем недавно в рыцарском зале. К тому же в руках у его бывшего учителя было страшное оружие.

Меч не только сверкал подобно молнии, он разил с той же быстротой и, если быть до конца честными, надо признать, что эту лекцию читал не доктор Сатера, а меч-кладенец. Там, где нападавшие успевали сделать одно движение, доктор каким-то непостижимым образом делал два. Первым отражал наскок, вторым поражал противника. Странное дело, но для доктора Сатеры время текло как-то по-другому. Нет, он не задумывался над этим, некогда было, но это хорошо видели его друзья. Вот доктор отразил очередное нападение, подбросил меч и, пока тот летел, успел снять со стены арбалет и выпустить меткую стрелу в следующего воина. Потом поймал меч и уложил еще одного.

Брат и сестра тоже не сидели сложа руки. Иван раздобыл где-то веревку и, закрепив один конец за ножку старинного шкафа, другой выбросил в зал, где шла битва. Доктор продолжал блистать конечно же благодаря мечу. Уж кто-кто, но ученый-то чувствовал, что меч действует сам, находя наиболее правильное решение. Задача Сатеры была более чем проста — не выпустить рукоять. Но случалось и так, что меч отражал атаку справа, потом перелетал в левую руку и бил Плашмя по голове какого-то располневшего рыцаря. И вообще при страстях, которые кипели, крови не было видно. Страдал только металл, нападавшие, в особо тяжелых случаях, только теряли сознание. Может быть, потому, что доктор, по большому счету, совсем не желал этим фон Баламутам зла. К тому же он чувствовал и свою вину. Занял чужое место, обманул в самых лучших чувствах благородных рыцарей, не оправдал их надежды, незаслуженно возвысил одних и унизил других.

— Доктор! Веревка! Веревка! — из всех сил кричали в один голос брат и сестра.

В конце концов доктор услышал их. Увидел он и веревку, болтавшуюся прямо у него над головой. Отогнав очередную партию нападавших, Сатера ухватился за конец, оттолкнулся от стены и пролетел над головами нападавших. По ходу он успел обезоружить по крайней мере еще пятерых. Василиса, Иван и подключившийся к ним профессор тянули веревку. Сначала дело спорилось — Сатера взмыл вверх и повис. Именно на это хватило первого эмоционального порыва его друзей. Дольше подтягивать веревку было очень трудно. Физической мощи девушки, подростка и пожилого профессора было явно недостаточно, чтобы втянуть Сатеру на самый верх. Окно было еще достаточно далеко, чтобы попытаться неким подобием прыжка достичь его. К тому же пущенная кем-то стрела наполовину перерезала веревку. Все замерли, глядя вверх, а веревка стала предательски раскручиваться, теряя волокно за волокном свою толщину, а значит, и способность удерживать что-либо. Еще мгновение, и она лопнула. Привыкший к падениям с любой высоты доктор успел сгруппироваться. Еще через мгновение он был на ногах, готовый к отражению нового нападения.