Книга Гость из прошлого - Наталия Баринова

– Мам, я не хотела тебе говорить. – Саша глубоко затянулась, выпустила дым в сторону вытяжки, – я собираюсь снова вернуть… Дмитрия Ильича.

– Кого? – поперхнулась Римма Григорьевна. На ее лице не осталось и следа от блаженства.

– Прохорова Дмитрия Ильича. Я хочу помочь выжить и ему, и самой себе. Мы виделись. Он приезжал ко мне на консультацию.

– И что?

– Он пережил такое горе. Я думала, он вообще не найдет в себе силы приехать, но… Мы разговаривали, мы пытались…

– Мы, мы, мы! Не поздновато? – Римма Григорьевна стукнула ладонью по столу. – Так и знала! Вот она – голая правда, правдища! Ты послушай себя, Александра!

– Я ведь не замуж за него собралась, в конце концов.

– Еще бы. Он, между прочим, женат. Жива его Светлана Николаевна.

– Жива, знаю. Она мне и сказала, где искать Дмитрия.

– Ты что? Ты… с ней об этом посмела говорить? – осипшим голосом спросила мать. Расстегивая верхнюю пуговицу джинсовой рубахи, Римма Григорьевна растирала шею. – Ты чудовище! Какой ты психолог?! Ты жестокое, бессердечное чудовище! Как ты могла лишать ее последней, очень слабой, но надежды? Она потеряла сына, она уже почти мертва!.. Дай воды!

Жадно залпом выпив воду, Римма Григорьевна нервно поставила пустой стакан на стол.

– Если хочешь знать, их горе я пережила как свое. Ты можешь не верить, но именно с твоего звонка в тот день все началось. – Саша резко затушила сигарету. Сейчас она только мешала. – Ты сказала, что у Прохорова умер сын, и у меня словно пелена с глаз упала. Я виновата. Я так виновата, мам.

– И как ты собралась загладить свою вину? Ты себя слышишь? Жизнь прожита. За тобой выжженная земля – ты ведь все только разрушаешь!

– Я? – Саша задыхалась от сбившегося дыхания. – Я не буду больше ничего говорить. Ты все равно не поймешь. Никогда не понимала, зачем же мне сейчас выворачиваться наизнанку?

Римма Григорьевна поднялась из-за стола. Она сдерживала слезы. Саша закусила губу, жалея о сказанном. Сколько раз повторяется этот сценарий: обоюдное желание поговорить по душам перерастает в очередную ссору.

– А лучшей подруге ты призналась в наполеоновских планах? – спросила Римма Григорьевна.

– Да.

– Она поддерживает тебя?

– Нет, – честно призналась Саша.

– Ни один нормальный человек этого не поймет.

– Раньше он тебе нравился. Ты говорила, что Прохоров – счастливый билет.

– Вспомнила! Двадцать лет прошло! Ты как большой эгоистичный ребенок! Ты о чем думала?

– О сексе! Я все время только о нем и думала. Мне его не хватало. Я ела, спала, ходила на занятия, сдавала экзамены, покупала хлеб или принимала душ – и думала об этом. Это было как болезнь, но такая, от которой не было желания излечиваться. Я жила сексом, а ты все спрашивала, как у меня дела. Мои дела были прекрасны, если я получала хотя бы пару оргазмов в день. Я ненавидела и обожала этот мир, превративший меня в женщину. Все ради секса, никаких ограничений – вот как я жила в то время, когда Прохоров видел во мне ангела! Он не знал, какие демоны поселились в моем теле, а потом однажды все увидел.

Саша сжала виски. Она не должна настолько открываться, но случилось неожиданное. Ей стало легче! Она сказала то, что носила в себе столько лет. Жажда наслаждений казалась неутолимой, все вокруг было пропитано сладким запахом секса. Это он правит миром, охотно впуская каждого желающего, жаждущего. В какой-то момент все желания притупляются, тебе уже все равно, кто в твоей постели, но обратной дороги нет. Ты становишься заложником собственного тела, только тела, потому что за время бездумного путешествия душа растерзана, а еще хуже – потеряна.

– Саша, доченька, – Римма Григорьевна обняла дочь. – Поедем ко мне. Ты устала от одиночества. Ты придумываешь себе приключение, заполняя пустоту в сердце. Я ведь все понимаю, милая. Я всю жизнь прожила с этим чувством. Мне было трудно, и с тобой никак не получалось найти общий язык.

– Я выросла, мам. Хватит. Никуда я не поеду. Мы прекрасно сосуществуем в своих мирах. Ни ты, ни я уже ничего не хотим менять в наших отношениях. – Саша освободилась от материнского объятия. – Мне не был нужен совет. Я старалась быть честной, вот и все.

– Ты не знаешь, чего хочешь. Ты придумала себе забаву: очередной капкан для взрослого мужчины, убитого горем, растерянного, отчаявшегося. Саша, умоляю тебя, остановись!

– Ты все сказала?

– На этот раз все!

– Тогда не буду тебя задерживать…

Римма Григорьевна покачала головой, бросила на дочь взгляд, полный осуждения, и вышла из кухни. Саша не торопилась провожать гостью, услышав звук закрываемой двери, облегченно вздохнула. Такая же история уже случилась в ее квартире не так давно, с Симоной. Та же тема, тот же исход, только с подругой Александра уже успела помириться, а вот с мамой будет, как всегда, сложно.

Выглянув в окно, Саша увидела, как мама медленно идет к остановке маршрутки. При взгляде на ее опущенные плечи, понурую голову у Александры защемило сердце. Да что же она, в самом деле, не жалеет никого. Ни себя, ни мать! Все намного проще. Саша загадочно улыбнулась, посмотрела на нетронутый кофе – Римма Григорьевна так и не выпила его.

Саша села, взяла чашку в руку. Сосредоточенно делая глоток за глотком, выстраивала мысли в логическую цепочку. Ей нужно только выйти из квартиры, сесть в машину и через час увидеться с тем, кто сейчас занимал все мысли. Иначе она сойдет с ума. Психолог, сошедший с ума, – какая проза, какое поражение. Нет. Это не о ней.

Приняв душ, уложив волосы, подобрав одежду, обувь, сумку, аксессуары, косметику, духи, Саша устало вздохнула. Она придирчиво осматривала себя в огромном зеркале шкафа-купе в прихожей. Добавила к весьма впечатляющему ансамблю любимые солнцезащитные очки и только теперь взглянула на часы. Их она купила себе, когда только открыла практику. Как бы начала новый отсчет времени, но носила очень редко. Теперь они казались кстати.

Летний вечер радушно встретил ее уже не таким изнуряющим теплом. Саша довольно быстро выехала за городскую черту и помчалась по трассе. Красивая женщина за рулем красивого автомобиля – Лескова чувствовала себя окрыленной. Увидев ориентир – автобусную остановку с плохо читаемой надписью «Зори», свернула с трассы. Ухабы проселочной дороги слабо сочетались с идеальностью картины, созданной воображением Александры. По обе стороны от дороги росли густо посаженные деревья. Разные, не сочетающиеся друг с другом, как будто кто-то обронил саженцы и нарочно устроил этот красивый лиственный хаос. Светлана сказала, что их дом находится в самом начале садоводческого кооператива. Саша не сомневалась, что без труда найдет Прохорова, и не ошиблась.

Уже издали она увидела седого мужчину, стоящего у забора, увитого виноградом. Прохоров укреплял лозу, подвязывал, распределял, любовался. Лескова осторожно притормозила, почувствовав, что каждая секунда приближает развязку истории, которой уже больше двадцати лет, которую, быть может, Саша сама придумала. Вот он – конечный пункт следования.