Книга Прятки со смертью - Бекки Мастерман

На губах Батори снова забурлила кровь. Пальцы его немного поскребли линолеум. Я видела, как ускользает сознание из левого глаза. И очень надеялась, что существует жизнь после смерти, в которой я найду его и убью уже навсегда.

А потом он умер. Должна сказать, процесс ухода из жизни Эмери продлился недолго и не вызвал много боли, но вернул мне положительное мироощущение. За его телом на полу я увидела Коулмен. Она вытянулась на спине, руки подняты и напряжены так, что ствол ружья почти лежал на ее теле, а дуло все еще направлено на меня. Я упала на спину, и все мы, мертвые и живые, оказались на полу. И все, кроме Эмери, смотрели на флуоресцентные огни на потолке.

— Лаура! — завопила я, катаясь с боку на бок от ярости и разочарования. — Ну ты и идиотка! Ты выстрелила ему в спину, когда он не был вооружен.

Прежде чем приползти на кухню, Коулмен удалось содрать со рта скотч, и сейчас она все повторяла:

— Сволочь, умри. Ты. Сволочь. Умри, гад.

— Лаура, он мертв, — очень мягко прошептала я, понимая, что это может долго продолжаться. Оставалось надеяться, что в истерике она вдруг не начнет палить. — Мертвее не бывает.

Коулмен умолкла, тихонько всхлипнула, но, похоже, не пожелала или не смогла опустить ружье.

— Ты можешь направить эту штуку на что-нибудь другое?

Лаура не ответила ни словом, ни делом. Я отползла с линии огня и поднялась на ноги. Подошла к ней. Ее руки все еще крепко сжимали ружье в том же положении, с которого она сделала выстрел. Я отобрала его, поставила на предохранитель и прислонила к косяку двери. Затем бережно опустила ее руки.

— Прости, — сказала я. — Спасибо тебе. Но мне надо позаботиться о нем.

Лаура, продолжая плакать, начала дрожать, зубы ее стучали, но ей удалось выдавить:

— Бред. Я спасла твою чертову жизнь.

— Ш-ш-ш. Хорошо, ты права. Ты спасла мою чертову жизнь. Как ты — получше?

Она помотала головой. Сначала «нет», но потом «да».

— Мы еще не закончили здесь, — сказала я.

Теперь Макс.

Я перешагнула через Лауру и подбежала к барной стойке, возле которой он лежал на спине. Кровь залила грудь и уже растекалась лужей под ним: выстрел отбросил Макса на стол, а затем на пол. Я прижала пальцы к его шее, хотя не ждала почувствовать пульс. Никто не выживает после выстрела 45-го калибра в грудь, даже если выстрел не двойной.

В тот короткий отрезок времени, пока я нащупывала пульс, вспомнилось все, что мне известно о Максе. Игрок в покер, философ, коренной житель Америки, хранитель закона, муж, враг, друг. Оказывается, когда кто-то умирает, а не только ты сам, вся его жизнь может промелькнуть перед твоими глазами. Мне хотелось плакать при мысли, что я так мало успела узнать о нем. Но сейчас не до того. Потом, когда позабочусь о Лауре Коулмен, у меня будет много времени, даже больше, чем мне захочется, и я подумаю о последней жертве Эмери.

Следующим моим делом было подойти к музыкальному автомату и выдернуть вилку из розетки в стене. Затем я направилась в офис Эмери звонить 911.

— Ранены офицеры полиции, — доложила я и сообщила адрес.

Описывать подробно ситуацию не стала: заняло бы слишком много времени, да и совсем скоро они сами все увидят.

Я быстро оценила обстановку и снова присела на колени рядом с Коулмен:

— Ну что ж, факты теперь у нас есть. Мне надо убрать тебя с этой части сцены. Перевались на бок, чтобы лодыжки не касались пола, когда я тебя потяну.

— Не понимаю, — прохныкала она.

— Скоро объясню.

Сбитая с толку, Коулмен все же повиновалась и перекатилась, как было велено. Я подхватила ее под колени, чтобы максимально уменьшить нагрузку на ее лодыжки, и держала, а она, опираясь на локоть, толчками продвигалась в ресторанную зону, где я подперла ей голову стопкой бумажных салфеток, которые взяла в баре. Я пыталась разместить ее подальше от тела Макса, лежавшего перед барной стойкой, но помещение было не настолько просторным. Коулмен повернула голову посмотреть на него меж ножек стульев и вытерла тыльной стороной ладони глаза.

— Просто отдохни здесь минутку, пока я закончу оформление сцены.

Спину стало сводить судорогой, вынуждавшей меня двигаться, как Джед Клампетт[16]на скорости. Я вошла в офис, макнула пальцы в кровь Шери, затем подобрала дробовик на кухне, перекрыв все прежние отпечатки своими окровавленными, чтобы не оставить сомнений в том, кто стрелял из ружья. Полотенцем протерла 1911-й, из которого Эмери выстрелил в Макса, уничтожая свои отпечатки. Затем я прижала пальцы бармена к пистолету, прежде чем оставить оружие в его правой руке.

Я знала, что зря потрачу секунду, но врезала человеку, который убил Джессику. Ударила его в голову. Легче мне от этого не стало, но ведь и потом не станет.

Вернулась в бар и, не заботясь о том, что руки мои в крови, взяла два стакана, открыла бутылку текилы «Тарантула». Налила на пару добрых глотков, залпом выпила свою порцию, затем вернулась и села рядом с Коулмен. На ее лице появилось встревоженное выражение — значит, она вышла из задурманенного лекарством состояния и обратила внимание на то, что я вся в крови.

— На, выпей-ка. — Я подняла Лауре голову и насильно влила ей столько текилы, сколько смогла, чтобы поскорее сбросить последствия шока. — У нас меньше двух минут на разговор, прежде чем здесь завоют сирены, и засверкают мигалки, и черта в ступе… Короче, вот как было дело. Я убила Эмери. Ты этого не видела: ты была здесь и пыталась уползти за помощью.

— Зачем вы делаете это?

— Зачем и почему, мы с тобой обговорим потом. Просто слушай.

Коулмен помотала головой на стопке салфеток:

— Эмери был серийным убийцей. Мне ничего не сделают.

— Еще как сделают. Ты не отошла от шока и не можешь предвидеть развитие событий. А я могу, так что слушай очень внимательно. Снежок, ты убила выстрелом в спину невооруженного человека. Дело праведное, но ты совершила убийство в процессе расследования по делу, от которого тебя отстранили. Второе: поскольку никто не принимал всерьез твои подозрения насчет Линча, погиб Макс Койот. Тусонское ФБР устроило колоссальную шумиху из дела Линча, и специальный ответственный агент Роджер Моррисон очень постарается найти козла отпущения, дабы отвлечь внимание от собственной персоны. И этим козлом будешь ты.

— Мне все равно.

— И чем ты собираешься заниматься? Учительствовать в средней школе или подрабатывать консультантом по вопросам безопасности? Коулмен, милая, ты же умница, это не твое.

В этот момент я услышала сирены.

— Не думай, что мной движет альтруизм или благородство. Моя жизнь разрушена, и хуже я себе уже не сделаю. Просто не хочу доставлять Моррисону удовольствие вытурить тебя из Бюро.