Книга От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон

В одном из писем Сенека живописал египетский флот, перевозивший зерно. Он говорит, что по правилам все суда, за исключением зерновозов, обязаны были убрать топселя при входе в Неаполитанский залив. Только александрийские корабли могли входить на полных парусах, и их было видно с дальнего расстояния. Тут же на берег сбегались толпы, все хотели поприветствовать моряков.

Я старался представить, что видел апостол Павел в то время: ведь многое из того, что явилось его взору, покоится ныне под водой. Впрочем, широкие береговые очертания остались теми же. Когда «Кастор и Поллукс» бросил якорь, Павел должен был увидеть забитую судами бухту; слева от него — виллы Байе, спускающиеся по склону холма до самой воды; справа он, возможно, увидел маленькую бухту Неаполис, а на заднем плане — Везувий, которому лишь через семнадцать лет предстояло проснуться и уничтожить Помпеи. Среди толп, сбежавшихся на причал встретить зерновоз, были его еврейские друзья, обратившиеся в веру… «Прибыли на второй день в Путеолы, где нашли братьев и были упрошены пробыть у них семь дней».[53]

На холмах, к юго-западу от Поццуоли, можно увидеть все, что осталось от знаменитого Байе, называющегося теперь Байя. Этих развалин на удивление много, и там по-прежнему ведутся раскопки. Большая часть древнего Байе находится на морском дне, но на земле остались классические руины, их называют «храмами», но на самом деле это огромный античный спа.

Возможно, французская Ривьера 1930-х годов имеет некоторое сходство с античным Байе, но не думаю, что какое-либо другое место в современном мире было таким же роскошным и модным, как «золотой берег» Байе во время Римской империи. Говорят, на этой прибрежной полосе люди, имевшие в собственности провинции, соперничали друг с другом за каждый акр. В республиканские времена виллы строили на скалах, а в имперские — даже на скалах, стоящих в море. У самых великих людей римской истории были здесь виллы: Марий, Сулла, Помпей, Юлий Цезарь, Тиберий, Нерон, Цицерон, Лукулл, Гортензий… Это место и в самом деле можно назвать «Кто есть кто» по отношению к римской славе и плутократии. Здесь пускались во все тяжкие, и у лучших исторических персонажей обнаруживались тайные пороки.

Я ходил от одной термы к другой (а их тут было великое множество, причем некоторые прекрасно сохранились).

Одна круглая терма, все еще под крышей, напоминала маленький пантеон — живописная и прекрасная руина, от других остались стройные колонны. Я вспомнил переживания поэта Проперция, опасавшегося, что dolce vita[54]плохо повлияет на его возлюбленную Кинфию. Пляжная жизнь и другие соблазны могли оказаться фатальными для женской добродетели. Кинфия, в своем бикини и с заново высветленными волосами, возможно не зря вызывала беспокойство возлюбленного. Может, она даже писала ему будто скучает, однако Проперций мучился, и любовь увеличивала его страдания. «У Проперция есть нечто общее с Марселем Прустом, — заметил Гилберт Хайет в книге „Поэты и ландшафт“, — их мужские персонажи обычно не способны наслаждаться любовью, когда держат в объятиях обожаемую женщину, однако в полной мере ощущают ее на расстоянии, терзаясь дикой ревностью».

Прекрасная горная тропа в окружении виноградников выводит к античному городу Кумы, самой старой колонии Великой Греции. Здесь находился загадочный Дом сивиллы. Древний город, разумеется, давно исчез, но остался Акрополь, высокий романтический холм, на вершине которого стоит храм. В храме имеются коридоры, по которым можно пройти в зал, где Сивилла изрекала свои пророчества. Более романтичного классического места в Италии я не видел.

Это — один из самых древних памятников в стране. До 1932 года невозможно было пройти по галерее и заглянуть в Грот сивиллы. Бесчисленные попытки проникнуть в туннель привели к обвалам, и туннель был заблокирован. Но в мае 1932 года диггеры проломили завал и добрались до подземного помещения, так живо описанного в шестой книге «Энеиды», где голос Сивиллы разносят каменные своды. Вот так была найдена малоизвестная, но самая впечатляющая реликвия средневекового мира.

Я вышел из-под раскаленного солнца и окунулся в полумрак циклопического туннеля. Коридор слабо освещался сквозь редкие отверстия, выдолбленные в скале. Форма туннеля напоминала перевернутую букву V. Древние каменщики поработали на славу: мне казалось, что я попал в Микены или Стоунхендж, в далекое и мощное столетие. Если в Неаполь приедет человек, хотя бы слегка интересующийся античным миром, то он просто обязан посетить Грот сивиллы, в противном случае он пропустит самое главное. Если бы мне предложили альтернативу, то Кумы я предпочел бы Помпеям.

В конце туннеля я приблизился к зловещему помещению, вырезанному в туфе. Сивилла произносила там свои пророчества. Вергилий, должно быть, много раз здесь стоял. Его рассказ похож на свидетельство очевидца. Потолок пещеры даже выше, чем в коридоре. Здесь есть несколько больших арочных ниш. В скале имеются отверстия. Вероятно, туда вставляли деревянные дверные косяки, так что часть помещения для каких-то целей отгораживалась от посетителей. Мне показалось, что этот подземный склеп до сих пор пропитан религиозным страхом.

Происхождение сивиллы довольно странное. В далекие века верили, что некоторые старые женщины способны общаться с потусторонним миром. Эти прорицатели всегда были старыми, и только женщинами. Известны три самые знаменитые сивиллы — эрифрейская, дельфская и кумская. Все они, кажется, были тем, что современные поклонники спиритизма называют медиумами. После затейливого ритуала они, дико жестикулируя, произносили пророчества. В Дельфах пифия жевала лавровые листы и вдыхала пары. Очевидно, они помогали ей войти в транс.

Плутарх упоминает о страшных гримасах сивилл. В качестве оракула дельфийская пифия оказывала большее влияние на общественные дела, нежели все остальные, но кумская сивилла была очень важна для Рима, поскольку имен, но она продала Тарквинию «Сивиллины книги». Сначала она предложила ему купить все девять книг, но, когда он не согласился с ценой, сивилла сожгла три книги и предложила шесть оставшихся за те же деньги.

И снова Тарквиний не согласился, тогда старуха сожгла еще три книги и предложила три оставшиеся снова за ту же цену. Тарквиний согласился, и это была самая необычная сделка из тех, что упомянуты в истории.

Что это были за «Сивиллины книги»? В форме греческого гекзаметра они, должно быть, рассказывали о разных человеческих проблемах, а ответы оракула, как это всегда бывает, можно было трактовать как угодно. Каждому, кто консультировался у современной сивиллы, знакома подобная двусмысленность. Доверчивые уходят задумавшись, а скептики отмахиваются и забывают об этой чепухе. Для римского Сената «Сивиллины книги» были окном в потусторонний мир. Их положили в храме, в надежное место, в критические моменты вынимали и приглашали сведущих людей, которые объясняли им темные места текста. Когда в 82 году до новой эры Форум сгорел при пожаре, «Сивиллины книги» пропали. Это был тяжкий удар. В Малую Азию направили комиссию с поручением — собрать в греческих городах как можно больше пророчеств сивилл. Надеялись составить и издать новую книгу. Комиссия вернулась с материалом, большая часть которого была чистым вздором. Когда Август сделался императором, то он, желая выразить уважение к традиции, назначил комитет, который должен был просмотреть собранный материал и решить, что можно из него сделать. Новую коллекцию бережно положили на хранение в храм Аполлона на Палатинском холме, где он, похоже, и оставался до 400 года новой эры, только что стало с ним после — никто не знает.