Книга Странные ангелы - Лилит Сэйнткроу

Блик света упал на прямоугольный предмет, лежащий на полу. Глаза отказывались признать до боли знакомую вещь.

Мокрые кроссовки скользнули по натертому паркету. Выступивший на разгоряченном теле пот мгновенно превратился в пар, так как в доме стоял страшный холод, а облачка теплого воздуха, выдыхаемого изо рта, тут же развеивались. Я двигалась, словно во сне, как будто повторялась прошлая ночь, когда вялое, неповоротливое тело кто-то затолкнул в прозрачный шар и потащил вперед.

Превозмогая боль во всем теле, я наклонилась и подняла с пола черный кожаный бумажник, раздувшийся от денег. Внутри по-прежнему лежали папины права, на которых с фотографии с мрачным вызовом смотрел он сам. А вот мамина фотография исчезла, но на прозрачном кармашке, где она хранилась, остался след от моего большого пальца, которым я обычно гладила ее улыбку. Я выпрямилась, машинально убрав бумажник в карман, и шагнула вперед, приближаясь к другому предмету, мерцавшему на полу серебряными бликами.

Я узнала его, прежде чем склонилась ниже, встав на ноющие колени, и взяла в руки.

На полу лежал большой медальон, сделанный в виде сердца с распятием внутри, а с обратной стороны выгравированы незнакомые символы, которые владелица скрывала на груди от всего мира. Причудливые узоры на медальоне и разорванная серебряная цепочка знакомы с детства, и я их ни с чем не спутаю. Ведь это мамино украшение, оставшееся нам с отцом на память.

Я прикоснулась к медальону указательным пальцем. Из дрожащих губ вырвалось облачко пара, а горло сжала невидимая рука. Я подняла украшение и выпрямилась, глаза оставались сухими.

Внезапно появилось ощущение чужого присутствия в доме.

Из зала в конце коридора донесся молодой мальчишеский голос: более мягкий, чем у Грейвса, но резче, чем у Кристофа. Говорил он, как и дампир, с расстановкой, делая между словами ненужные паузы:

— И сказал Паук: «Приходи, красотка, в гости». — Послышалось радостное хихиканье, полное самодовольства. — И Муха приглашенье принимает и попадает в западню.

Я резко вскинула голову, непокорные кудри упали на лицо.

В дверях, ведущих в зал, стояла темная фигура, окутанная мраком, словно плащом. Глядя на нее, я поняла, кто был нежданный ночной гость. Он не может войти в дом без приглашения, и в прошлый раз его остановили мои защитные заклинания от нежити. Но кто остановит его сейчас и почему Кристоф направил меня прямо к нему в лапы?

По спине снова пробежал холодок.

— Сергей, — произнесла я равнодушным тоном, не выдавая сковавшего тело страха.

Голос звучал твердо и уверенно.

Вампир шагнул вперед в золотистый свет канделябров, и я поняла, почему в доме веяло холодом. Холод исходил от него, просачиваясь сквозь плотную бледную кожу с мерцающими тенями. Но, если честно, больше всего меня поразило не это!

Сергей выглядел лет на восемнадцать — чуть старше, чем мы с Грейвсом. Широкоплечий юноша статного телосложения, с аристократическим профилем, словно выгравированным на старинной монете. Длинный тонкий нос, изысканно очерченные губы и высокие скулы. Каштановые волосы разметались в художественном беспорядке… Я бы даже назвала его привлекательным, если бы не глаза неопределенного цвета, которые выдавали возраст.

Такие не по годам взрослые глаза я видела у детей на улицах некоторых городов. Они выходили из темных переулков и выставляли на продажу юные тела перед медленно проезжающими автомобилями. Они знают о жизни много такого, что детям из обычных семей и не снилось. Вздрагивая от ужаса перед взглядом умудренных взрослой жизнью глаз, я всегда старалась прижаться к отцу и почувствовать его поддержку.

Правда, те дети оставались людьми, а передо мной сейчас стоит совсем иное существо. Пусть Сергей ничем не отличается от обычного юноши, о котором даже можно сказать, что ему сказочно повезло с внешностью. Чистая кожа, сногсшибательная линия рта и множество других достоинств. Однако стоит присмотреться, и из глубины темных мерцающих глаз выглянет чудовище, готовое проглотить вас живьем!

На Сергее, как и на Кристофе, надеты лишь тоненький черный пуловер и джинсы, а на ногах — эксклюзивные кроссовки «Найк». На руке золотые часы — судя по роскошному циферблату, не подделка. Скорее всего, «Ролекс». Такие, как Сергей, носят только фирменные вещи.

Застыв на месте, я взирала на него с открытым от удивления ртом и тут неожиданно услышала нечто, заставившее меня вздрогнуть. Сквозь шум в голове пробивалось размеренное биение, похожее на отдающее эхом тиканье часов и напоминающее о тесном темном подвале, где под звуки усиливающейся пульсации засыпает в обнимку с мягкими игрушками уставшая маленькая девчушка.

Я люблю тебя, солнышко… Я так люблю тебя… Мы поиграем в прятки…

Догадка раскаленной иглой пронзила мозг. Пульсирующие удары, которые я слышала в детстве, — не что иное, как биение сердца вампира! Кто мог подумать, что в страшную метель я окажусь в огромном доме, похожем на испанскую гасиенду, на улице меня будет ждать Грейвс, а сама я встречусь лицом к лицу с вампиром, который превратил отца в зомби и убил маму!

Левый кулак до боли сжимает мамин медальон, а пульсирующий звук в голове становится все более отчетливым. Юноша-вампир улыбается, и его улыбку можно было бы назвать приветливой, если не обращать внимания на клыки, острее и длиннее, чем у Кристофа, ослепляющие своей белизной. В глазах появляется туман, затягивающий в дьявольскую бездну и заполняющий воздух ледяным холодом.

Сквозь шум в голове и биение его сердца пробивается знакомый звук. Это шелест совиных крыльев.

Тем временем Сергей делает шаг вперед:

— Подумать только. — Он шепелявит из-за длинных клыков, которые мешают говорить. Что-то черное течет по подбородку там, где кончик острого клыка касается безупречно матовой кожи. — Сама, по доброй воле, словно послушная овечка, идешь на заклание! Я пил кровь многих дампиров и признаюсь, что самая сладкая кровь у мелких пташек, таких, как ты, только вступающих в силу.

С его губ сорвался мерзкий смешок.

Я подняла пистолет, а Сергей насмешливо изогнул изящно очерченные брови, и в глубине глаз заиграли красные дьявольские всполохи. Вертикальный, как у кошек, зрачок выделяется на черном бархате радужки, а из-за темных прожилок белки кажутся пепельными.

Где-то рядом тревожно ухнула сова — ее крик пробился сквозь свирепый вой, внезапно раздавшийся с улицы. За спиной затрещала дверь, глаза вампира сузились на долю секунды. Не дожидаясь развязки, я нажала на спусковой крючок, и прямо в центре бледного лба вампира появилась аккуратная дырочка размером с долларовую монетку.

Прекрасный выстрел!

«Молодец, Дрю!» — расслышала я в гудящей голове довольный возглас отца. Черная струйка крови потекла по лицу Сергея, а голова откинулась назад, словно после сильного удара в челюсть.

Кто-то закричал тоненьким, высоким голоском, и кажется, это была я.