Книга Сказки врут! - Ирина Шевченко

ГЛАВА 19

В маленьком зале бара сумрачно и пусто. В середине рабочего дня граждане еще не спешили выпивать, но к вечеру ожидался наплыв посетителей, и бармен, смазливый блондинистый парнишка лет двадцати, старательно протирал рюмки.

Я присела у стойки.

— Чай? Кофе? — тут же осведомился юноша.

— Водку с мартини, — потребовала я угрюмо. — Взболтать, но не смешивать.

Он улыбнулся одними губами — вежливо дал понять, что оценил шутку. Но я не шутила. Это до мальчика скоро дошло, и спустя минуту передо мной стоял наполовину наполненный стакан. А еще через секунду в нем остались только кубики льда.

— Еще.

Прапрабабка Настасья хитрое заклятье на наш род наложила. Как мама объясняла: «Рюмку выпьешь, вторую, а за третьей уже и рука не потянется. А потом с двух рюмок мутить будет, как иных с пол-литра». Сегодня я не хотела, чтобы меня мутило с двух рюмок, и придумала, как обойти вековой запрет. Дело не в том, сколько. Все дело в скорости. Организм должен подать сигнал: хватит, мол. Вот тогда и рука не потянется. Но если он, организм, не успеет понять, что его осознанно накачивают алкоголем…

— Еще!

Я глотала залпом, не чувствуя вкуса.

— Еще. Еще. Ф-фух… Себе!

Снова снисходительная улыбка.

— Я серьезно. Угощаю.

Мальчик послушно наполнил стакан. Выпил за мое здоровье.

Я сделала вид, что не заметила того, что себе он наливал совсем из другой бутылки. Считай, что развел, красавчик!

А потом, когда меня окончательно развезет, этот симпатяга принесет счет, в котором наверняка будет пара лишних строчек. Без разницы. Лишь бы такси вызвал. И поеду я домой. К Жорику. К Петровичу. К безымянным мышкам… О, мышки! Назову-ка я одну из них Серым, а вторую Аленкой, и пусть они мне полную банку мышат нарожают…

А можно… Можно Асей и Васей. А потом выпустить их во дворе, и пускай идут себе. В разные стороны.

— Еще?

— Давай. И счет.

Хорошего понемножку. И нехорошего тоже.

Лишь бы в кошельке оказалось достаточно денег, чтобы рассчитаться за этот внеплановый банкет. Привыкла за эти дни к красивой дармовой жизни, когда Сокол все оплачивал. И пельмени из супера, и полеты на «Грифоне». Пельмени, блин! Темный платил, а я покупала пельмени! Хоть бы раз лобстеров взяла, что ли… А теперь все, не судьба. Не видать тебе, Ася, ни лобстеров, ни фей с единорогами… Ни Сокола…

Кошелек завалился на дно сумки… А сумка казалась бездонной. Парадокс.

Зато рука нашарила что-то маленькое и странное. Не помаду, не скотч, не коробочку мятных леденцов. Я вытащила неведомое нечто, поставила на стойку и долго пыталась сообразить, каким образом это сюда попало. Я была уверена, что выкинула чудо-зелье от шутниц-фей сразу же после ухода Ле Бона. Перепутала сумку с мусорным ведром? Ну, я много чего в последнее время перепутала, так что неудивительно.

Подумала и вылила содержимое флакончика в стакан с любимым напитком Бонда. Так мне и надо. Колобка с пары капель пронесло, а меня от такой дозы разорвет к чертовой матери. Зато не придется платить за выпивку — кошелек-то так и не нашелся…

— Ваш счет.

— Спасибо.

Я вздрогнула, услышав этот голос, а потом медленно обернулась к присевшему на соседний табурет мужчине. Он уже достал бумажник и, не заглядывая в принесенный блондинчиком листок, положил на стойку крупную купюру. Мальчик, сегодня твой день — этот тип сдачи не берет!

— Это Вася, — решила я познакомить бармена с нежданным благодетелем. — Человек, превративший мою жизнь в сказку! Что можешь сказать в свое оправдание, Василий?

— Андрей.

— Это не оправ… Что?

— Андрей. Соколов. Сокол — со школы еще прицепилось. Коротко, удобно. Привык уже.

— А… А я Настя. — Я моргнула, пытаясь сфокусироваться на его лице. — Ася тоже можно…

— Я помню. Пошли отсюда?

— Нет. — Я так замотала головой, что чуть было не потеряла равновесие и не упала со стула. — Я тут п-пю…

Отхлебнула «взрывного» коктейля. Боже, ну и гадость!

— Буду сидеть, пока выпивка не закончится… Вот!

— Все, закончилась. — Он отобрал у меня стакан и опустошил в один глоток. Скривился. — Черт, что за дрянь ты пьешь?

— Это яд, — созналась я. — И теперь мы с тобой умрем… Андрюша.

— Умрем, — кивнул он. — Но давай не сегодня?

Оптимист. Я бы с ним согласилась, если бы зал не поплыл перед глазами, а ноги не налились свинцовой тяжестью и не потянули вниз с высокого табурета…

— Ася! — Темный поймал меня, не позволив свалиться на пол, посмотрел как-то странно, притянул к себе… — Какого черта?! Ты… На тебе… проклятие?

— Проклятие, заклятие, — пробормотала я, думая, как здорово было бы устроиться у него на груди и отключиться. — Прапра… бабка заклятие… такое наложила… чтобы не пили… вообще…

— Господи… Ну и дура!

— Я?

— Прапрабабка твоя! — Сокол встряхнул меня и попытался поставить на ноги. Попытка успехом не увенчалась. — Это же надо было такое… Сколько ты выпила? Ася, я спрашиваю…

Не дождавшись ответа, он схватил со стойки счет. Мальчик, конечно, пририсовал там пару лишних порций, но даже если нет…

— Ася, не закрывай глаза! Не спи, слышишь! — Я уже плохо соображала, что происходит, но, кажется, колдун с трудом удерживал меня одной рукой, а второй шарил по карманам. Наконец нашел мобильный. — Антон, пришли кого-нибудь сюда… — В ушах у меня гудело, и от этого казалось, что его голос дрожит. — Срочно, я сказал! Черт, не знаю же… Как называется эта забегаловка? Точный адрес? — Ну зачем так кричать на симпатичного мальчика? — Ася, ты только не спи, пожалуйста… Ася!

Город мелькает за окнами машины. Дома, вывески, спешащие по своим делам люди… А мне спешить некуда. Зачем? Меня и так куда-то везут…

— Не спи…

Деревья. Зеленые. Большие…

— Только не спи…

И небо голубое-голубое, как глаза склонившегося надо мной мужчины…

— Ася, не спи! Не смей, слышишь?

Спать нельзя. Пить нельзя…

Пить нельзя, а то мертвые к тебе приходить станут… Или ты к мертвым?

И вернешься ли потом?

Машина летит по улицам на бешеной скорости — я знаю, иногда поворачиваю голову и смотрю на стрелку спидометра, а мир все равно такой медленный… Земля еле-еле вращается. Мысли вязкие и ленивые…

— Не закрывай глаза!

Талдычит одно и то же всю дорогу… Ну поспала бы я немного, жалко ему, что ли?

— Ася!