Книга Ворлок из Гардарики - Владислав Русанов

«А ты плохо стреляешь», – хотел ответить Вратко, но передумал. Зачем лишний раз дразнить человека, и без того скорого на расправу? Ради нескольких пинков и зуботычин? Вместо разговоров парень с наслаждением размял затекшую руку.

– Что молчишь? Ответить нечего?

Эйрик зло прищурился. Похоже, он не желал отступать просто так, не покуражившись над пленником.

– Оставь парня в покое! – вмешался Модольв, заметив нетерпение, проскользнувшее по лицу монаха. – Дай поговорить.

Викинг скривился, пожал плечами, но отошел и уселся на прежнее место.

– Начинайте, святой отец, – сказал Белоголовый.

Бернар сложил ладони перед грудью, опустил глаза к полу.

– Gloria Patri, et Folio, et Spiritui Sancto, – начал он. – Sicut erat in principio, et nunc, et semper, et in saecula saeculуrom. Amen.[108]– Истово перекрестился. – Сразу хочу сказать, ваше высочество, что сражение закончилось, как я и предполагал. Граф Тостиг не принял предложения своего брата-короля. Он мог бы сохранить жизни норвежских воинов, но предпочел стоять до последнего. И умереть под чужим знаменем. Я всегда знал, что ума у Тостига недостаточно, чтобы глядеть в будущее хоть на самую малую малость. Саксы возобновили атаки. Возможно, конунг Харальд, если бы был жив, сумел бы построить оборону таким образом, что его войско сдержало бы нападающих. Но у Тостига не хватило опыта, не хватило силы воли и решимости, чтобы управлять войском как следует. Единственно, что удалось ему хорошо, это умереть. Он пал вместе со всей своей дружиной рядом с дружиной Харальда Сигурдассона, которая до последней капли крови защищала тело погибшего государя. Саксам удалось прорвать строй сразу в нескольких местах. Битва разделилась на много небольших схваток. Норвежцы гибли. Многие знатные ярлы были убиты, и некому стало командовать. Ближе к полудню от кораблей пришел с подмогой Эйстейн Тетерев, а с ним Олаф Харальдсон, Паль и Эрленд, братья Торфинссоны, и тысячи две бойцов. Они, пожалуй, могли бы преломить ход сражения в пользу северян, но, торопясь, вышли в путь без шлемов и кольчуг, а кроме того, бежали бегом и из-за усталости едва стояли на ногах. И тем не менее первоначально Эйстейну сопутствовал успех. Они отбросили саксов почти что к берегу Дервента, но там королю Гарольду удалось наконец-то составить плотный строй. Сам он во главе рыцарской конницы обошел норвежцев сбоку, а брат короля Гурт Годвинссон с конными дружинами нортумбрийских танов зашел с другой стороны. И норвежцы были разбиты. Их воины впадали в боевое неистовство, отбрасывая щиты, и гибли десятками и сотнями под ударами копий и стрел. Лишь нескольким дружинам удалось отступить, сохраняя строй…

Монах закашлялся и остановился, чтобы перевести дух.

«Красно говоришь, – подумал Вратко. – Только к чему ведешь? Непонятно».

Наверняка отец Бернар преследовал какую-то цель. Но какую? Зачем ему может понадобиться королевна? Впрочем, хитрый лис ведет свою, сложную игру. Что ж, пускай сам рассказывает.

– Я могу посочувствовать вашему горю. – Монах продолжил, словно подслушав мысли новгородца. – Терять близких тяжело. А терять их на глазах… тяжело вдвойне. Конунг Харальд погиб. Судьба Олафа Харальдсона неизвестна. Ее высочество осталась одна в чужой стране, среди враждебно настроенных людей…

– Да еще захвачена в плен с непонятной целью, – внезапно прервала его Мария. – И удерживаюсь вооруженными людьми под стражей.

Модольв хмыкнул.

Но Бернара было не так легко сбить с толку.

– Я понимаю ваше возмущение, ваше высочество. И хотел бы объясниться. Первоначально мы предполагали обойтись без насилия. Тот викинг, который по приказу Хродгейра должен был оберегать вас, неверно истолковал намерения людей хевдинга Модольва. Он первым обнажил оружие и пролил кровь. За что и поплатился. Обычно я не поддерживаю кровопролития, но понять возмущение воинов хевдинга Модольва могу.

– Люди хевдинга Модольва – не воины, а убийцы, – резко бросила Мария. – А вы, святой отец, покровительствуете им.

Эйрик заворчал в углу. Вратко глянул на Белоголового. На лице норвежца не дрогнул ни один мускул.

– В наши трудные, кровавые времена, – как ни в чем не бывало продолжил монах, – церкви приходится защищать себя. В том числе и оружием. Ибо сказано: «Могучий Архангел Михаил, славный предводитель небесного воинства, будь рядом с нами в тяжелом сражении, которое нам приходится вести против князей и сил, повелителей этого темного мира, против злых духов!» Всю свою жизнь я посвятил укреплению и расширению Церкви нашей. – Бернар перекрестился и прочитал скороговоркой: – Господи, Боже наш, храни всегда Твою Церковь, оберегая ее от всех трудностей на пути ее земного странствия. Соблюди ее в мире, и да будет она в этом мире живым знаком Твоего присутствия. Через Христа, Господа нашего. Аминь.

– Сладко поешь, – покачала головой королевна. – Только жалишь подобно гадюке.

– Когда же это я жалил вас, ваше высочество? – в притворном изумлении развел руками священнослужитель.

– Кто хотел гибели войску отца моего? Кто молился о победе саксов?

– Неправда. Не о гибели норвежского войска я молился. Я скорблю вместе с тобой о павших воинах. Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный.

«Как у тебя рука не отвалится столько креститься?» – подумал новгородец.

– Но Господь открыл мне, что владычество конунга Харальда над Англией поставит под угрозу успехи Церкви на этом острове.

– Это еще почему? – Мария выпрямилась и расправила плечи, словно приготовилась начать сражение.

– Слаб в вере был конунг Харальд, слаб. Брат Олафа Святого не стал, увы, его духовным наследником. Не проявлял истинного рвения в насаждении христианства, не строил церквей и часовен…

– Строил!

– Недостаточно. Да, он не допускал гонений на ревнителей веры, но он и не искоренял ересь и варварские обычаи. Разве низвергнул он идолов, как киевский правитель Вальдамар-конунг? Запрещал суеверия? Боролся с языческими богами? Наконец, он поощрял колдовство и чернокнижие!

– Неправда!

Отец Бернар мягко, отечески улыбнулся:

– Как же неправда, ваше высочество, когда один из этих колдунов сидит здесь перед нами? Разве Харальд Сигурдассон не принял его сторону в споре на Оркнеях? Конунг выгородил богомерзкого волхва, показав свою истинную сущность. Тем самым он лишний раз убедил меня, что Норвегия никогда не станет подлинно христианской державой, пока правит Харальд Суровый. И я должен был отдать на заклание еще и Англию? Гарольд Годвинссон тоже не блещет излишне рьяным служением Риму. Его короновал Стиганд, епископ Кентерберийский, так и не признанный Папой. Церковь в Англии не проявляет достаточного усердия, не проповедует в должной мере слово Божье как среди простолюдинов, так и среди знати. Симония[109]епископов английских заставляет сердца верующих людей содрогаться от ужаса и омерзения! Да и сам Гарольд Годвинссон нарушил клятву, которую дал над святыми мощами!