Книга Отстойник - Сергей Чичин

— Что значит — возможность? Мейсон, ты мне это… мозги не пачкай! Какая еще возможность? Домой, я сказал, и никаких!

Судя по искаженной физиономии, Чарли только сейчас сообразил, что по поводу военного положения рейсы автобусов из Ада могут быть и отменены. И тугодумие его воистину благо, ибо отсекает представление об особо гнусных вариантах. Например, Эл может не так управиться с порталом и куда-нибудь не туда нас вывалить. Даже без особо злого умысла, просто по криволапости. Даром, что ли, всю дорогу ею козыряет.

— Поглядим, что там скажет Эл. Может, в свете всех этих разительных перемен Айрин больше никому не интересна… чему я не удивлюсь.

— Пошел ты, Мейсон.

— На твоем месте я был бы донельзя рад такому повороту событий.

— Это потому, что ты грубый и совсем неженственный. — Не преминул укорить Мик. — Нет уж, наша Айрин привыкла быть в центре внимания. Помню, как-то даже подожглась, чтобы все посмотрели на нее и сказали: «О!»

— Я не потому подожглась, — словно бы даже смутилась Айрин.

— А что, это был политический демарш?

— Мейсон, тебе уже сказано — пошел ты! Это была случайность.

Не очень представляю, как можно случайно поджечься. Человек вроде не сильно горюч, и вообще из воды… Впрочем, видел я вещи и постраннее. Например, самоубийство посредством очереди из крупнокалиберного пулемета в тушку. Ну а что, набегание на этот самый крупнокалиберный пулемет с коктейлем Молотова в подъятой длани — не самоубийство?

Заседание клуба праздных звездунов превратилось во встречу взаимно недовольных субъектов. Чарли надулся и хотел было, судя по порывистому хлюпу носом, покинуть помещение, отыскать дорогу на родину и по пути попришибить пару дюжин крупных местных правонарушителей… но почему-то никуда не пошел. Айрин с оскорбленным видом отвернулась к аквариуму, надеясь, что ли, снискать в созерцании его успокоение и благость. Однако тамошние караси затеяли что-то типа потасовки за доставшиеся им кишки их былых товарищей, так что спокойствием из водных глубин и не пахло. Не уверен, что угнетало в данный момент Мика — возможно, отсутствие кетчупа, но он тоже пригорюнился и ото всех отвернулся. А, нет. Это он не ото всех отвернулся, а повернулся непосредственно к выходу (он же вход) из комнаты. И не пригорюнивался — как же, от него дождешься, — а чего-то оттуда напряженно дожидается. Эл, что ли, подкрался подслушать? Да нет, это вряд ли… его так просто не срисуешь.

Чем гадать, всегда проще сунуться и посмотреть. На крайняк по любопытной морде и схлопотать не есть проблема. Да и если бы тут была какая опасность, Эл уж наверняка бы ее заметил первый. Так что я поднялся, отправил в пасть последние клочки тутошней рыбьей мацы и направился к выходу без унизительного поспешания, но и не тормозя на каждом полустанке, чтобы прицениться к семечкам.

— Нахожу эту идею опрометчивой, Мейсон, — задумчиво сообщил мне в спину Мик.

— А чего?

Бабах!

Как все-таки здорово, что я прочный на зависть иной адской сволочи. Другой бы так и размазался на месте, а я ничего, я ого-го, я это… крутой я такой. Сильный, но, как тот ежик на пеньке, легкий, сцуко. Ребра вроде выдержали, хотя прямой удар в грудину пришелся будь здоров — впору такое приписывать хорошо разогнавшемуся самосвалу или тому же фон Хендману, который спросонья порою бывает необоримо резок. А вот полетать довелось зачетно — неописуемое, знаете ли, ощущение. Жаль только, спиной вперед — ни пейзажем насладиться, ни разглядеть стремительно приближающуюся стену и как-то сгруппироваться. Шлеп! Только и успел, что голову пригнуть к груди, дабы не размозжить затылок о стену… Вложился спиной, свирепо отшиб лопатки и это, которое ниже талии, — и даже, кажется, повисел какое-то время в добрых трех футах над полом, подобно искусно пришлепнутому грязному носку (ну да, я же рассказывал, через какие болота перлись… чего ждете — что Мейсон, раз уж главгерой, и тут сохранит незапятнанный белый смокинг с розой в петлице?). Потом-таки отклеился и упал. Чего уже не почувствовал, ибо тело моментально онемело… даже как-то слишком сильно для последствий грубого битья. Улегся мешком и приготовился, как только спазм отпустит горло, начать вопить. Возможно, даже всякие грубости.

— А вот чего, — с удовлетворением объяснил Мик, не иначе как в результате кривой усмешки моей зловредной подружки-судьбы оказавшийся единственным, что нашлось в моем немобильном ныне поле зрения. Судя по тому, что никуда бежать и мстить за меня он не порывался (а это, при всех прочих данных, за ним отродясь не ржавело), я нарвался не на какого-то местного грубияна, а на битейную природную аномалию, какую с ноги не укоришь.

— Что это, Мейсон?!..

Это, я бы сказал, неприятность. Но не скажу. Мне надо воздух экономить — когда еще дышать начну. От такого напаса и загнуться недолго. Что интересно, мозг вполне себе… гм… ясно функционирует… работой его поведение и в лучшие времена назвать не получается.

— Такое впечатление, что нас тут заперли, — пояснил Мик, приступая к сооружению себе очередного бутерброда. — Когда входили, ничего такого не было, а пока мы тут митинговали, включилась какая-то силовая сигнализация… ее вроде не видно и не слышно, но тем не менее заметно… если причувствоваться.

— Силовая… сигнализация?.. — Голос Чарли предательски сел.

— Ну не знаю, как оно в каталогах называется, но путем несиловых переговоров Мейсона так летать не заставишь.

Подтверждаю. Мейсон вообще знаменит приземленностью и несговорчивостью.

— Хочешь сказать, нам теперь отсюда не выйти? — напряженно уточнила Айрин. Потом ее перевернутая физиономия вплыла в фокус моего неисправного перископа — по причине перевернутости я не взялся определить, отражается ли на ней обеспокоенность или же злорадство. По логике… гм… плохая вещь — логика. Нежизнеутверждающая.

— Вовсе не хочу, — философски откликнулся Мик. — Но, чтобы не погрешить против правды, вынужден. Нам теперь отсюда не выйти… разве что поискать какие-нибудь модные подвесные потолки, вентиляционные шахты, подземные ходы… или вот Чаки предложить выйти через дверь, мотивируя тем, что весь заряд засады потратился на Мейсона.

— А что, есть такой шанс?

— Нет, оно по-прежнему на месте. Но еще пара таких выстрелов тушками — и проломится внешняя стенка.

Айрин приложила к моему обезволенному организму некое сложновекторное усилие, и я перевалился на спину. Ух ты. Во-первых, хороший вид на декольте. Во-вторых, на стену, куда я вписался. Прямо хоть фотографируй на память — никто же не поверит, что Мейсон способен впечататься в стену так, что в ней останется пролом в полфута глубиной. Конечно, стена не кирпичная, скорее из какого-то вспененного пористого материала, но по первому ощущению он заметно прочнее банального гипсокартона. В-третьих, меня наконец-то отвернуло от безмятежно жрущего фона. Иногда я от него устаю (это помимо того, что периодически ненавижу).

— Это Эл сделал? — осведомилась Айрин недобрым голосом.