Книга Мир в подарок - Оксана Демченко

– Почему это с моим? – фыркнула я чуть недовольно.

– Твоим, – кивнул он. – Не я его выкупал, а потом в водопад за ним прыгал.

– Ну и что, – я вскинула голову, уже почти сердито добавляя, – он мне со дня посвящения слова лишнего не сказал. Либо – да, либо – нет. Хуже немого, честное слово. Ему видеть меня тошно, и нечего тут хихикать и кивать с умным видом, будто…

– Все же я жил слишком долго, чтобы ошибаться в таких вопросах, – уже отчетливо усмехнулся всезнающий эльф, временами беспардонно непререкаемый. – И вполне достаточно, чтобы не лезть не в свои дела. Ведь из озера у подножья водопада тебя выловил именно он. Уж не знаю, как, нельзя это было сделать, но выловил! Такие странности наводят на интересные мысли. Ты посиди, подумай, а нам с котом пора, спокойной ночи. Надумаешь – тогда сама со своим арагом и разбирайся.

Встал и ушел. Ероха последовал за новым хозяином с самым независимым видом, не забывая недовольно дергать кончиком хвоста. Его-де не спросили, пора ли уходить. Меня тоже! Долгожитель, чтоб ему и дальше не болеть, оставил за собой последнее слово.

Значит, мне надо искать “своего” арага. Пришлось сердито завернуться в одеяло и зажмуриться. Потом со вздохом стереть с лица раздражение, успокоиться, расслабиться и простить несносного, но все равно обожаемого и замечательного, Риана. Не пускает сон сердитых снавей, нельзя нам это.

Слоистый сумрак укрывал междумирье, шаги глохли в нем, как в вате. Неуютно. Я поежилась и жалобно позвала Ная. Не без удивления легко почуяла отклик и торопливо, сбиваясь на бег, бросилась через туман. Он кончился, как отрезанный ножом. Впереди лежала пустыня, сухая, холодная и плоско-серая под луной. Хорош сонный мирок. Ни души, ни звука. Ну как тут можно жить, чему учиться? Нет даже слабой травинки, родничка. Звезды, и те острые, как сухая верблюжья колючка.

Араг сидел на камне, нахохленный и сонный. Подойдя ближе, я заметила, как он похудел и потемнел от загара. Волосы и глаза по контрасту с кожей теперь казались совершенно седыми. Интересно, сколько дней я бы продержалась в степи? Лучше не знать, меньше наживу комплексов.

– Как у тебя тоскливо, – пожаловалась я, присаживаясь рядом. – И холодно.

– Да.

– Неужели тебе тут ничего не хочется поменять? Ну хотя бы ручей, небольшую полянку зеленую устроить. Или ковыль…

– Нет.

– Най, а ты другие слова знаешь, кроме “да” и “нет”? – вздохнула я обиженно. – Что ты на меня вечно сердишься?

– Не сержусь, – он, кажется, удивился. Даже сделал над собой усилие и продолжил фразу, – день трудный, мы из моего дома уехали сегодня.

– Все плохо? – виновато спросила я. С этим арагом я вечно в чем-то виновата.

– Нет, – он усмехнулся, поймав себя на слове. Продолжил, постепенно оживляясь. – Мама жива, у меня брат растет. Там есть вода. Только уезжать оказалось больно. А еще у меня появился собственный репей, называется то ли Саймир, то ли Тамран, он еще и сам не решил, похоже. Ты, кажется, его невесту встречала.

– Ага, в Агрис отослала. Потом я на побережье встретила проклятого окаянными человека. Думаю, я знаю теперь, что ждет тебя у Тучегона. Можно мне в твоем мире похозяйничать?

– Да.

Ну что с ним делать, с разговорчивым? Я вздохнула и поднялась с камня. Рассказывая во второй раз за вечер историю Лемара, пригнала тучи, разожгла утро. Неплохо получилось. Мрачно, но красиво. Предложила Наю представить, что местность залита водой и надо спасать урожай. Он попытался, сперва с трудом, но потом вспомнил Агрис и дело сдвинулось. Дождь хлестал над нами, не переставая. Тучи перли с упорством стада диких быков.

Я вычистила небольшой прогал в серой пелене. Хлынули золотые полуденные лучи, косыми столбами упираясь в густо испятнанную лужами расплавленной багровой меди бывшую пустыню. Тонкой сетью соткался узор створок, и радужный змей запер их, свиваясь цветными кольцами по решетке, положил свою тяжелую чешуйчатую голову внизу, у порога. С другой стороны врат сердито громыхали тучи, стучась в запертые створки и торопливо выливая похожие на сплошной водопад дожди. Скоро вода уже стояла высоко, упираясь в незримую преграду, способную удержать и могучий поток, и невесомый влажный туман.

– Вот и все, – выдохнула я, стирая пот. Даже в сонном мире мне пришлось несладко, потруднее лечения. – Это Солнечные ворота, то есть Врата. Теперь, пока их не откроет снавь, настоящего дождя не будет. Так, капли случайные, не больше.

– Но я вызвал дождь дома, – удивленно сказал араг. – Было не трудно.

– Сильный, долгий?

– Нет.

– И хорошо, а то вычерпал бы тебя этот дождик до донышка. Что там вместо ворот – не знаю, но змеюка выглядит и в моем варианте жутковато.

– Все лучше, чем клубок распутывать, – он погладил рукоять меча. – Ты куда теперь?

– На юг, рвы огненные посмотреть.

– Понятно, – он кивнул и разогнал резким движением руки и тучи, и дождь. Ворота стерлись, истаяли дымком. Снова ночная унылая пустыня.

– Ну давай я хоть родничок устрою, – жалобно заныла я. – Смотреть тошно.

– Нет, – двинул плечами почти виновато. – Он будет не настоящий.

– Ладно. Тогда я тебе сюда пересажу серебряную иву, точно как росли в селении Дари. Годится?

Пока он собирался ответить, я торопливо “пристыковала” свой мир к пустыне Наири. Теперь он сидел на камне, а я – чуть левее, уже в удобном изгибе ивового ствола у своего любимого пруда. Выглядело сонное двумирье дико до невозможности, но очень интересно. Граница разных сознаний-снов иногда становилась едва заметной, как колышущийся прозрачный полог. Араг с любопытством изучал мой лес. Присматривался к ивам.

– А за ними что?

– Утренний бор. Я почти уверена, он был именно таким раньше, до окаянных.

– И дальше?

– Я туда не хожу, – получилось очень резко, пришлось объяснять. – Не знаю, там, кажется, для меня плохое место. В настоящем мире. Ну, берешь иву?

Араг тронул подушечками пальцев грань снов, проследил за рябью на прозрачной пелене и неуверенно шагнул в мой лес. Осмотрелся. Придирчиво изучил деревья, поглаживая прохладный шелк лиственных пологов. Тронул ствол, недоверчиво ощупал до самого корня. Смех с ним – будто коня выбирает. Потом окончательно решился и приласкал ладонью бархатный, совсем молоденький побег.

– Этот.

Едва ли не до самого утра мы возились, выкапывая и пересаживая малышку иву. Упрямец решительно возражал против “ненастоящих” быстрых способов лесоводства. К рассвету возле камня в его пустыне был свой прудик, совсем крошечный, затененный скалой, ручей и маленькая ива. Трудная ночь. Нет ничего утомительнее озеленения снов упорного ценителя настоящего.

По ходу работы мы, что удивительно, ни разу толком не поругались. Может быть потому, что араг усердно размышлял над вопросом Лемара: зачем окаянным нужны степные школы боя?