Книга Новая Земля - Ариф Алиев

Сипа церемонно поклонился. Кажется, он действительно поверил, что может решать психологические проблемы. Я решил его поддержать, тем более что английский он знал плохо.

— Trust him, he's a murderer too, he has 22 corpses, but we all respect him, and the main thing is that we are not afraid of him. Our life is settled, we have learnt to solve the most difficult problems. If you let me, I'll ask our standard questions. So, who is condemned for a murder of more than 5 people?[32]

На албанский переводил такой же скованный наручниками парень. Едва он успел договорить, весь строй сделал шаг вперед. Новые колонисты улыбались. Им смешно было, что они все оказались одинаково страшными убийцами.

Но я не улыбался. Улыбки не всегда помогают, если разговариваешь с убийцами.

— There is no sense to ask the remaining questions. Let's talk of the urgent affairs. There are also muslims among us, there are six of them.[33]

— Aslanbek is an old-timer, let's entrust him the mosque-building. Who's for this?[34]

Новые колонисты бурно одобрили постройку мечети.

— I'll pronounce the names in order. Everyone who hears his number, comes up to me. One by one! Don't hurry! Take off your handcuffs and… we invite you to the celebratory dinner.[35]

26

И напоследок вам полярная идиллия.

Над колонией — широкая лента северного сияния.

С моря дует лютый ветер, попадает под ледяные заломы и воет оттуда голодным зверем, ну или просто воет, потому что сравнение неточное, в колонии мы зверей не видели, pithecos не в счет.

Бараки до крыш занесены снегом, отрыты только входные двери. Но дорожки между бараками расчищены, от двери до двери протянуты веревки. Иначе нельзя, заблудишься. А по веревке можно в гости пойти к друзьям в другой барак в любое время. Пойти, конечно, согнувшись, и никак иначе. И если не держать перед собой фанерный щиток, снежная крупка обдерет лицо до крови.

У берега лед встал, но дальше в море по-прежнему беснуются волны. Но волны не подбрасывают буй, потому что он установлен на металлической вышке на пригорке возле могилы первых поселенцев. На вышке сделана удобная лестница, и всякий желающий может в любое время подняться и попросить у диспетчера акварельные карандаши.

В ангаре шумит укрепленный на стенде мотор. Фюзеляж самолета собран, заканчивается работа по монтажу элеронов, ими уже можно управлять из кабины. Я каждый день изучаю управление, я готов взлететь, я не подведу. Посадку я не могу отработать, но, главное, я уверен, это взлететь.

Но мы не только работаем, но и отдыхаем. В 1-м бараке оборудован бар. Спиртное нам не присылают, конечно, но бражку варим, напиваемся. Пьяные колонисты веселятся с надувными женщинами, пьют забористый коктейль «Лемминг», горланят песни и играют в настольный хоккей. Чтобы не было эксцессов, за порядком наблюдает трезвый и потому злой охранник. Он похлопывает по ладони пружиной от эспандера и ждет, кто бы что нарушил.

Один из колонистов, до поры обнимавшийся с женщиной, прижигает ей сигаретой сосок — ему показалось, что женщина ведет себя чересчур развязно и заглядывается на других колонистов. Женщина обмякает и сдувается.

К колонисту, не торопясь, подходит охранник, наклоняет головой к стойке, трижды оттягивает пружиной по спине и записывает фамилию в журнал нарушений.

Асланбек и Аржанов играют в наперстки. Асланбек знает, что Аржанов его обманет, но ему каждый раз любопытно, под каким наперстком прячется шарик.

Сипа читает «Сказания о дьяволе». Он увлечен, книга у него в руках как живая: бесы и их главарь пляшут на страницах, картинки с пытками взаправду пугают, и грешники натурально орут.

Албанцы и другие мусульмане молятся в мечети, их молитвы материализуются и через дымоход улетают в звездное небо.

Мы с Моряком молимся в церкви. На одной из стен напротив иконостаса я укрепил фотографию любимых лилий, стою рядом, получается, пришел помолиться вместе с семьей. Толя Слесарь плачет перед иконой. Молитвы православных тоже легко попадают на небо, смешиваются с материализованными молитвами мусульман, и уже не понять, кто что попросил у Бога.

И все-таки главная наша молитва — о самолете. Мы планируем закончить самолет к весне и начать строительство баржи. Она будет похожа на Ковчег, в который мы все поместимся и поплывем, а может быть, и полетим искать Теплую Землю.

Я представляю это так. Ну и вы тоже представьте.

Фасадная стена ангара падает, и на пляж сползает самолет. Он привязан толстым тросом к Ковчегу, в который погрузились колонисты. Оба мотора запущены, но не тянут, свистят, рыгают черным дымом. Но с неба спускаются ангелы, а из-под ледника выныривают бесы, и с их совместной помощью самолет взлетает. Элероны поворачиваются. Самолет поднимается под облака. Трос натягивается. Ковчег отрывается от Новой Земли и летит.

27

Катера ревели двигателями, чтобы волны не выбросили их на берег. На каждом катере висели скрученные ветром флаги — российский и USA.

Вдали выморочными тенями чертились военный корабль и пассажирский лайнер круизного праздничного вида.

US-рексы обеспечивали высадку новых колонистов. Каждого из lifer[36]вел конвоир, удерживая на обжимающей затылок длинной рогатке. Они были одеты в оранжевые комбинезоны, руки и ноги в цепях. Новых колонистов высадили много, человек 300, a US-рексов еще больше.

Толстяк-координатор начал речь, но конвоиры поторопились освободить life imprisonments от рогаток. Они не хотели никого слушать, бросали в толстяка, Марту и US-рексов камни и ссали в их сторону.

Координаторы передали мне коробки с ключами, а сами сбежали. Спустившийся дождь, ругательства и камни прогнали их с Новой Земли.

Мы с Сипой улыбались новым колонистам. Это он сказал, что американцам надо улыбаться, иначе они не понимают.