Книга Вестники Времен: Время вестников - Андрей Мартьянов

Два месяца беготни за неуловимым Комниным скверно отразились на характере короля-крестоносца, и без того не отличавшегося кротостью нрава. Ричарду хотелось кого-нибудь убить – желательно долго и мучительно. Явление же шотландского союзника с откровенно авантюрным и противоречащим всем законам рыцарской чести планом привело к тому, что из королевского шатра донесся воистину львиный рык:

– Да как вы осмелились предлагать мне – мне! – такую мерзость?..

Мессир фон Райхерт счел свою жизнь, миссию и карьеру законченной. Принц Эдвард преспокойно пропустил недовольство союзника и сюзерена мимо ушей. За сильными мира сего в шатер на редкость вовремя проскользнул мессир де Борн, сумевший убедить своего бешеного покровителя и сердечного друга сперва выслушать посетителей, а уж потом негодовать.

Часа через два Ричард сдался. То ли ему надоело спорить, то ли ужаснула перспектива торчать еще два года на Кипре ввиду недосягаемой Святой земли. Король Англии обреченно махнул рукой, тем самым претворив грандиозный план в действие.

И теперь, во исполнение этого замысла, около трех или четырех сотен подданных Эдварда Шотландского рассыпались по холмам, окружающим замок Липену. В точности, как предписывалось достопамятной брошюрой: «Вспомогательные мобильные отряды малыми группами как можно тщательнее прочесывают окружающую местность, уделяя особое внимание заброшенным строениям, оврагам, дренажным канавам, зеленым насаждениям и скрытым коммуникациям…»

Совесть германца по-прежнему упрямо напоминала о том, что не стоило тащить в патриархальный XII век методики века XX, однако усилием воли фон Райхерт заставил ее заткнуться. Комнина все равно поймают, и нет ничего плохого в том, что это случится на год раньше. Тем самым остров Кипр избавится от разорительной необходимости содержать крестоносное воинство, а осада Акки не превратится в позорное безобразие, тянувшееся аж целых три года. Его, мессира фон Райхерта, поступки продиктованы только и исключительно стремлением восстановить историческую справедливость…

В стылом утреннем воздухе плыли надрывные рулады жестяных труб, извещавшие о начале очередного штурма. Штурма под командованием Ричарда Львиное Сердце, несравненного полководца и рыцаря без страха и упрека, разумеется.

Еще один взгляд вниз удостоверил мессира Райхерта, что покамест события развиваются, как по писаному. Малая, но красочная горстка рыцарей крутилась под воротами крепости, явно призывая Комнина не быть трусом и выйти сражаться в чисто поле. Комнин ответит им очередным отказом, сославшись на нездоровье, преклонный возраст или обет, запрещающий ему по пятницам брать в руки оружие. Крестоносцы попытаются выбить ворота замка тараном…

Минуло часа два или три. Нехотя выползшее на небосвод тусклое зимнее солнышко разогнало туман, стало немногим теплее. К барону Мелвиху, высочайше назначенному руководить осуществлением замысла, время от времени наведывались гонцы. Смысл принесенных ими сообщений сводился к полному отсутствию новостей. Неподалеку от замка кельты наткнулись на медленно ползущую крестьянскую телегу. Переворошив груз, ничего подозрительного не обнаружили, однако на всякий случай задержали виллана с его имуществом – во избежание, так сказать.

Ощущая себя истинным полководцем, бывший обер-лейтенант сидел на каменистом склоне, подложив под себя сложенную попону, и задумчиво созерцал хлопотливое действо внизу. Для полного счастья ему не хватало только хорошей сигареты. Вот на боле боя появился сооруженный из подручных материалов и установленный на колесах тяжеловесный таран. Под дружные вопли его подкатили к воротам и с размаху грянули по створкам. Отзвук глухого удара долетел даже до холма. С надвратного укрепления принялись швыряться камнями и пускать стрелы, отгоняя развоевавшихся франков. Мессир фон Райхерт углядел всадника на белом коне, деятельно размахивавшего поблескивающим мечом, и счел, что это – Ричард собственной персоной.

«А если ничего не получится? – прошмыгнула по задворкам сознания подленькая трусливая мыслишка. – Представляешь, как ты тогда будешь выглядеть?»

«Все получится, – прикрикнул на собственные дурные предчувствия Гунтер. – Комнин ускользал от крестоносцев подобным образом уже четыре или пять раз. Если ему не придет сегодня в голову блажь принять вызов и выползти из-за стен, он снова сбежит. Подождем. День только начинается».

…Первыми добычу обнаружили дозорные Мак-Иннесов. Лазутчики безмерно поразились, когда из выглядевшего совершенно невинным скалистого распадка один за другим выползли пять неповоротливых фургонов, запряженных четверками низкорослых местных лошадок и сопровождаемых по меньшей мере полусотней вооруженной стражи. Переваливаясь на камнях и колдобинах, фургоны доползли до проселочной дороги, где остановились, вытянувшись цепочкой. Охранники бдительно пялились по сторонам, упустив из виду залегших на вершине холма уроженцев далекой северной страны, о которой здесь и слыхом не слыхивали.

Через задний борт второй повозки спрыгнуло несколько человек. Им подвели коней, кто-то довольно громко скомандовал «вперед», и кавалькада неспешно стронулась с места, держа путь на восход.

Между соглядатаями развернулась краткая, но емкая дискуссия на тему: напасть на обоз имеющимися силами прямо сейчас или все-таки послать за подмогой? В кои веки здравый смысл одержал верх: с помощью затрещин и пинков по трепетному Ллердан Мак-Инес убедительно доказал соратникам, что три человека вряд ли сумеют достойно проучить беглого императора и его прихвостней. К тому же прочие собратья по клану и оружию будут крайне возмущены, узнав, что остались в стороне от веселья.

Загонная охота на ценную дичь шла по всем правилам. Тяжело груженые повозки продвигались по разбитой дороге, вокруг них стремительно стягивалось кольцо довольно похмыкивающих охотников. К тому времени, как к месту грядущей победы примчался мессир фон Райхерт, всем было понятно – беглецы обречены. К тому же они навредили сами себе, втянувшись в неширокую долинку между двумя холмами.

– Аминь, – только и сказал германец, мельком глянув на диспозицию. – Будем надеяться, что это и в самом деле Комнин, а не трусоватый комендант крепости, решивший смыться… En garde, Шотландия!

Второй раз повторять не понадобилось. С улюлюканьем, завыванием, малопонятными, но чрезвычайно громкими боевыми кличами на удирающих ромеев с двух сторон обрушилась их погибель. Внутренне мессир Райхерт содрогнулся, увидев стремительно катящуюся пешую лавину, в мановение ока преодолевшую сотню ярдов вниз по пологим склонам и налетевшую на фургоны. Коротая время ожидания, германец не раз задумался над тем, надлежит ли ему лично принимать участие в грядущей вылазке. По законам рыцарственности выходило, что вроде как всенепременно должен. Но ужасно не хотелось. Оставим такие глупости вечным мальчикам народе Ричарда Плантагенета.

Когда германец подъехал к фургонам, побоище – занявшее от силы четверть часа – в основном уже благополучно завершилось в пользу подданных маленькой горной страны на севере Британии. Подобно догорающим уголькам костра, кое-где еще шли отдельные стычки между уцелевшими стражниками самозваного базилевса и кельтами. Кое-кто из победителей уже шарил по повозкам, и барон Мелвих озадачился нешуточным вопросом: сумеет ли он, уповая только на авторитет отсутствующего принца Эдварда, удержать разгулявшуюся шотландскую вольницу от намерений ограбить побежденного врага? Если в обозе и в самом деле перевозилась императорская казна, она должна быть в целости и сохранности доставлена бедствующему предводителю крестоносцев, его величеству Ричарду. И, кстати, удалось ли ему выполнить собственный нелепый обет, пленить Исаака Комнина?