Книга Трон фараона - Андрей Посняков

Подумав о снеге, юноша вздрогнул – с чего бы такие мысли? Ностальгия? Так очень не вовремя, да и настроение, честно говоря, не то, совсем не то. Кажется, где-то в развалинах должен быть колодец. Кажется? Нет, ну разумеется должен – там же располагалась крепость! Значит, найти…

– Душа моя, ты умеешь чувствовать воду?

– Ну конечно же! – Тейя повела плечом. – Чего ж в этом трудного-то? Это все умеют… или почти все.

– А я вот не умею!

– Ты у меня – особая песня, милый! – Останавливаясь, юная царевны прильнула к мужу.

У Макса вдруг перехватило горло от острого осознания – вот оно, счастье-то! Боги отняли у него прежнюю жизнь, отца, друзей, спорт. Но дали взамен другое. Мать. И Тейю!!!

– Любимая мужем супруга, – шепотом произнес юноша, – влекущая, сладостная любовью, с чарующими устами и приятной речью…

– Ого! Ты, кажется, заговорил стихами?

– Слышал их от жрецов… Запомнил.

Максим поцеловал жену в губы, обнял, просунув руки под лямки платья… Невесомая одежда упала к ногам влюбленных супругов…

– Там… вон там… я вижу тень… – закатив глаза, томно прошептала Тейя. – Бежим же туда скорей!

Они отыскали колодец, напились, сполоснули потные тела прохладной водицей – о, великие боги, да разве может быть что-то приятней, чем в жуткую жару утолить нестерпимую жажду? Ну разве что кое-что другое… утоление другой жажды – любовной.

Раньше, еще в той, прежней своей жизни, Макс как-то стеснялся произносить ласковые слова… да и некому, честно говоря, было. А вот здесь… Здесь не стеснялся:

– Очей моих услада… Сладкий тростник. Милая, как я счастлив с тобой даже в этих развалинах!

Тейя улыбнулась:

Для прогулок выбираем оба

Уголок уединенный сада.

Стала я счастливейшей из женщин,

Сердца моего не ранит милый[4].

– Так бы и сидел здесь всегда, слушал твой нежный голос.

– И я бы… Надо отыскать сокола…

– А чего его искать? Во-он он, под тем камнем.

– …и идти к столпам Птаха.

– Куда? – Максим удивленно посмотрел на жену.

– Это такое место, недалеко, на излучине, – пояснила Тейя. – Купальщицы говорили мне – там много чужих воинов.

– Так это наверняка мятежники!

– Шлемы их горят золотом, колесницы сверкают, вздымается к небесам сияющая голова овна! Так сказали девушки.

– Голова овна?! – Макс встрепенулся. – Так это же наш штандарт, штандарт Амона!

– Вот и я про то, милый.

Переждав самую жару, беглецы прихватили сокола и, выбравшись обратно к реке, зашагали вниз по течению по узкой рыбачьей тропе. Тропинка то ныряла вниз, в камыши, то выползала на дамбы, с которых открывался чудесный вид на зеленеющие поля, широкую гладь реки с отражающимся в сверкающих волнах солнцем, рощицы финиковых пальм и горы, клубящиеся вдалеке призрачной сиреневой дымкой.

– Кажется, вот и столпы Птаха! – Тейя показал рукой на стоявшие у излучины реки – на самом плесе – камни, гигантские гранитные плиты.

Видать, кто-то их специально поставил, чтобы предупредить корабельщиков об обширной отмели – в сезон Ахет плес наверняка заливало.

Максим присмотрелся, заслоняя ладонью глаза от солнца. Сердце его наполнилось радостью, а в уголках глаз показались слезы – сразу за стопами он увидел шатры. Много, много шатров и сверкающий позолотой штандарт на длинном шесте.

– Наши! – взволнованно прошептал юноша. – Ну, наконец-то! Ну неужели дошли?

– Надо еще к ним добраться, милый. Не так уж это и близко, как кажется.

Да, последний отрезок пути оказался нелегким – то зыбучие пески, то болота, как в сердцах выразился Макс: не понос, так золотуха! Однако прошли, добрались, вышли к реке, нестерпимо пылавшей расплавленным золотом клонящегося к закату солнца. Небесная лодка Ра заканчивала свой дневной путь.

– Пройдем через камыши, так быстрее, – с улыбкой предложила царица.

Макс тоже улыбнулся, кивнул. Сухие стебли тростника затрещали под ногами, разлетались по сторонам утки и иволги. Вон они, столпы – впереди, близко, ну, может, километра два или уже того меньше. Дойти… Дойти… Успеть – хорошо бы – до ночи. Ну вот, кажется, и…

– Стоять!

Острые копья выскочивших из камышовых зарослей воинов уперлись беглецам в грудь.

– Мы свои! Свои, клянусь Амоном. Кто ваш командир?

Один из воинов – молодой, с непреклонным лицом изваяния – обернулся:

– Десятник Суи! Лазутчики выспрашивают о командирах? Что с ними сделать – убить?

– Тащите сюда. Допросим.

Не слушая никаких слов, пойманных привязали к пальме.

– Проведете здесь всю ночь, пока не скажете правды, – с ухмылкой заверил десятник – угрюмого вида мужчина в панцире из широких – крестом – перевязей. – Не надумаете говорить к утру – оставим вас на день, пусть расплавятся ваши глупые мозги!

– Что вы себе позволяете?! – неожиданно взвилась Тейя. – Я – царица!

– А я – великий царь Хуфу!

– Посмотрите мне на спину… Гляньте же на рисунок!

Десятник ухмыльнулся:

– Сэти, раздень ее! Раз сама просит…

– Охотно, мой командир!

Под сильными руками затрещала тонкая ткань, и содранное платье полетело под ноги воинам.

– А она хорошенькая! – кто-то сильно ущипнул Тейю за талию. – Может, позабавимся с ней? Ого! И вправду рисунок.

– Ну и что? – Командир скептически скривил губы. – Мало ли на какие выкрутасы пойдут лазутчики, дабы избегнуть пытки и смерти?

– Так мы с ней все-таки…

Максим дернулся. Напрасно, надо было действовать раньше, пока не спутали, пока не привязали к пальме. Ударил бы! Одного, другого, третьего! Это ничего, что у них оружие – тут главное неожиданность. Убежали бы в камыши – ловите! Ну почему, почему он не поступил так? Расслабился. Обрадовался – ну наконец-то встретили своих. Вот вам и свои. Нет, конечно, свои, но… Но они-то для этих своих – чужие! Враги, что и говорить.

– Позовите жреца или старшего командира! – выкрикнул юноша. – Им я скажу все.

– А, так вы все-таки решили признаться?! Воистину, вы поступите мудро.

– Так зови же скорей!

– Нет! Сначала ваши слова услышу я. Что толку отвлекать начальников пустопорожними разговорами? Ну, говори же! Иначе твою девчонку мы сейчас…

– Мятежники близко! – дернувшись, в отчаянии закричал Макс. – Очень близко. Рядом. И скоро нападут.