Книга Шифр Магдалины - Джим Хоган

Данфи бросил на нее скептический взгляд.

— Ты ничего не забыла?

Она озадаченно оглянулась.

— Что?

— Купальник, — ответил Данфи, усаживаясь за столик в углу.

Клементина поцеловала его в затылок.

— Какой ты умный! — Она взяла полотенце, повернулась и вышла на ослепительно сиявшее солнце.

— Я обязательно должен это увидеть! — воскликнул Томми.

— Совсем не обязательно! — Джек взял его за локоть и заставил сесть рядом с собой. — Ты принес «Перлкордер»? — спросил он.

— Принес, — ответил Томми, вынимая его из кармана рубашки и передавая Данфи. — Здесь тот самый профессор, которого ты прослушивал?

Данфи кивнул, вставляя микрокассету в магнитофон.

— Последняя запись перед тем, как из него сделали отбивную.

— Ну, если ты не возражаешь, — сказал Томми, — исходя из того, что кассету может слушать только один человек, я спущусь со своим кофе на пляж.

Данфи вставил наушники.

— Ты ведь не собираешься строить глазки моей подружке?

— За кого ты меня принимаешь? — запротестовал Томми.

— За извращенца.

Если Томми ему что-то и ответил, Данфи все равно ничего не услышал, так как уже успел нажать кнопку воспроизведения, и крошечные катушечки диктофона завертелись.

«— Золотого луга.

— Золотого луга?

— Да.

— Ну, если вы так говорите… а не кажется ли вам, что это несколько…

— Что?

— Желтовато.

— Я знал, что вы так скажете! Но нет, я не думаю. С Кирманом все будет выглядеть великолепно.

— Ах да! У вас же есть Кирман!»

Данфи потребовалось некоторое время, чтобы разобрать голоса, и еще минута, чтобы понять, о чем говорят. В данном случае речь шла о кресле, которое Шидлоф собирался покрыть новой материей.

Следующий разговор оказался гораздо понятнее: Шидлоф договаривался о визите к врачу по поводу подозрений на бурсит. И тут Данфи принесли кофе. Так внезапно, что он даже вздрогнул. Склонившись над «Перлкордером» и полностью погрузившись в прослушивание записи, он не заметил, как подошел Мигель.

— Спасибо, — сказал он немного громче, чем нужно. Сделал глоток. — Великолепно!

Третий и четвертый звонки были от студентов, просивших перенести консультации с ними на другое время. Пятый звонок, международный, был от самого Шидлофа. Данфи насчитал пятнадцать отчетливых гудков, прежде чем телефон зазвонил на противоположном конце. Затем послышался голос с выраженным американским произношением.

«— Товарищество Джибельи.

— Алло! Говорит Шидлоф!

— Да…»

Данфи остановил магнитофон и перемотал пленку.

«— Товарищество Джибельи».

Перемотал снова.

«— Товарищество Жиля Бекли.

— Говорит Шидлоф!

— Да, доктор Шидлоф. Рады вас слышать.

— Я звонил по поводу отосланного мной чека.

— Да, конечно, я хотел поблагодарить вас за него.

— Это был предварительный гонорар.

— Я понимаю.

— И меня интересовало, была ли у вас возможность взглянуть на письмо.

— Была.

— И?.. Вы смогли составить какое-либо мнение?

— Да, конечно. Письмо абсолютно подлинное. Здесь не может быть никаких сомнений».

Наступила пауза продолжительностью пять или десять секунд.

«— Профессор?

— Да.

— Мне показалось, что со связью какие-то неполадки.

— Нет-нет, просто…

— Если хотите, я могу познакомить вас с человеком, который работает на „Сотбис“. Первоклассный специалист.

— Нет…

— Вероятно, с его помощью вы сможете получить за письмо тысячу долларов, а то и больше. Уверяю вас, вы не прогадаете».

Данфи узнал голос Бекли. Он вспомнил, что видел его в одном из ток-шоу Дианы Сойер. Эксперт говорил там о полной неаутентичности дневников Гитлера.

«— Да, я вам весьма признателен, но… в данный момент мне просто хотелось бы подтвердить подлинность писем».

На этот раз замолчал Бекли, потом вдруг воскликнул:

«— Ах, а я и не предполагал!..

— Да, речь идет о переписке. Мне казалось, я достаточно ясно дал вам понять, что высылаю лишь одно из писем.

— Признаться, я не понял.

— Ну…

— И все они… Вы утверждаете, что все они от Аллена Даллеса?

— Да. Переписка завязалась в начале тридцатых годов. Юнг скончался в шестьдесят первом. Вместе с его смертью закончилась и переписка.

— Понимаю».

Бекли снова замолчал.

«— Знаете ли, ваш интерес может стать крайне небезопасным.

— О! Что вы имеете в виду?

— Гм… Аллен Даллес был очень влиятельной персоной. Нити от него шли весьма далеко и в самых разных направлениях.

— Я понимаю, конечно, но…

— Если хотите, я мог бы взглянуть и на остальные письма.

— Очень мило с вашей стороны, но…

— Совершенно бесплатно.

— Полагаю, что это не имеет смысла».

Разговор продолжался еще примерно минуту. Бекли пытался выманить у Шидлофа остальные письма, а профессор вежливо ему отказывал. Наконец профессор повесил трубку, сказав, что у него консультация.

Данфи вспомнил телеграмму, которую видел в Особом архиве, от Матты к Карри. «Односторонне контролируемый источник… обладает материалами, имеющими отношение к файлам „Андромеда“… Кто такой Шидлоф?»

Ну что ж, по крайней мере теперь ясно, кто был «источником». Да, собственно, он и раньше подозревал. Бедняга Шидлоф обратился за советом не к тому человеку. Бекли принадлежал к тому весьма распространенному в Вашингтоне типу людей, которые никогда не порывают своих психологических связей с разведкой. Уйдя в отставку в пятьдесят, они готовы сделать все, что угодно, лишь бы продемонстрировать шпионскому сообществу свою незаменимость. Для них главное — чувствовать себя «своим» и оставаться «в игре».

Поэтому Бекли не задумываясь заложил своего клиента Отделу безопасности Управления в обмен на простое «похлопывание по спинке». Да, кстати, подумал Данфи, дождался ли он его или подобно Шидлофу уже давно превратился в корм для рыбок? Джек предпочел бы для него последнее.

Подняв голову от магнитофона, он сделал знак Мигелю, чтобы тот принес ему еще один эспрессо, и огляделся по сторонам. К своему удивлению, он обнаружил, что в баре уже давно не один. За столиком на веранде сидела молодая пара и оживленно беседовала о чем-то. А у стойки, повернувшись ко всем спиной, какой-то мужчина молча пил пиво. Превосходная рубашка, подумал Джек, придя в восторг от ее цвета — оригинального оттенка синего кобальта.