Книга Мефодий Буслаев. Маг полуночи - Дмитрий Емец

Он посмотрел на солнце – или то, что замещалосолнце в этом странном, реальном и одновременно выдуманном мире. Оно почти ужезакатилось. Теперь на его месте был лишь красноватый, опадающий за горизонтшар. С другой стороны – немного наискось – выползала бледная и томная луна.Мефодий неосознанно попытался сдвинуть ее глазами, как некогда двигал лунноеотражение, но луна насмешливо осталась на месте.

Мефодий вновь встал к порогу, на котором ужележал Депресняк. Хвост кота чуть заметно подрагивал. Внимательный глаз смотрелв сторону лабиринта.

Дафна, скучая, вытащила флейту и попыталасьчто-нибудь сыграть на ней – что-нибудь вполне безобидное. Однако тут – у самоголабиринта – маголодии не звучали. Из флейты не вырвалось ни единого звука.Более того, Даф ощутила слабый запах разогревшегося металла. Медная полоска,опоясывающая флейту, внезапно раскалилась и попыталась прожечь дерево. Это былтонкий намек, что магию здесь использовать не стоит, или последствия могут бытьпечальными.

– Ну и не надо! – сказала Дафна иобиженно спрятала флейту в рюкзак.

Вспомнив об интуитивном зрении, Мефодийзажмурился, представил себе повязку и попытался открыть во мраке ту самуюкрошечную световую щель. Внутреннее зрение подчинилось легко и охотно. С такойготовностью, что Мефодий ощутил даже фальшь. Однако в лабиринте все равноничего не изменилось. Закрытыми глазами он видел то же самое, что и открытыми.

«Разумеется, а я чего хотел? Если бы все былотак просто… Интуитивное зрение есть у каждого стража», – подумал он.

Луна поднялась выше. Мефодий невольно взглянулна нее и… обнаружил вдруг, что луна стала ярче, белее, наполнилась слепящимсветом… Рядом с луной зигзагом выстроились три звезды – одна крупная и дветочно стражи по бокам. И еще Мефодий понял, что впитывает этот свет, пьет егожадно, будто парное молоко. Даф, случайно взглянувшая на Мефодия, так изастыла. Она явственно увидела две пульсирующие нити, связывающие его зрачки сдиском луны. И еще три тонкие нити – нити звезд, скользившие к его вискам.

Даф затаилась, боясь спугнуть лунную магию.Так прошла минута или две. Затем что-то произошло в небе. Расстояние междузвездами изменилось, луна прошла критическую точку и… все погасло, пропало,исчезло… Но еще прежде, чем лунные дороги померкли, Мефодий ощутил такуюнаполненность силой, которой не было у него никогда. Он был переполнен,пресыщен, буквально икал от энергетической сытости.

Биовампирский котик Депресняк кинулся былотереться об его ногу, но сразу заискрил и плюхнулся на камни в состояниикрайнего экстаза, напоминающего передоз валерьянки. Не совсем понимая еще, чтос ним произошло, Мефодий шагнул к порогу и взглянул на плиты.

Что-то изменилось. Большинство плит погасло,зато оставшиеся образовали дорогу. То, что прежде было хаосом мерцающих пятен,стало теперь тропой. Причудливой, светящейся, то и дело возвращающейся назад ивновь отважно и упрямо кидавшейся вперед. Иногда в тропе что-то менялось,что-то вспыхивало ярче, что-то гасло, что-то бледнело. Там же, где тропапролегала прежде, появлялось вдруг черное бурлящее ничто, путь же к дальнейдвери начинал пролегать совсем в ином месте. Лабиринт был непредсказуем, онпостоянно менялся. Он был сшит на живую нитку. Он сам был, наконец, живойнитью.

Пространство раздвигалось вверх, вширь.Буслаев увидел вдруг и то что было, и то что есть, и даже то, что можетслучиться в ближайшем будущем. Сотни разных судеб, сотни путей – совсем коротких,просто коротких или даже длинных, у каждого из которых был свой финал…Возможности ветвились, и Мефодий подумал, что знать все – это все равно что незнать ничего. Абсолютная истина в неабсолютности всех и всяческих истин.

– Ты что-нибудь видишь? – проверяясебя, спросил Мефодий у Даф.

– Ну да, – удивленно ответила Даф.

– Что ты видишь? Тропу?

– Да нет… Просто плиты… – сказалаона.

– Такие же, как и прежде?

– М-м-м… Ну да…

Мефодий вновь повернулся к порогу. «Шагнешьтолько тогда, когда сможешь», – опять услышал он голос Арея и понял, чтоуже может. Терять время не стоило. Кто знает, как надолго останется у него этотстранный лунный дар, не случится ли так, что…

– Пошли! – сказал он Даф. –Шаги делать только после меня… На ту же плиту. Никакого отступления – дажемалейшего. И еще одно… Не мешкай! Если плита вдруг погаснет, когда ты будешь наодной плите, а я на другой…

– То мы никогда не встретимся? –быстро спросила Даф.

– Примерно, – сказал Мефодий. Ему нехотелось говорить, что Дафна попросту перестанет существовать.

Даф коснулась пальцем носа Депресняка.

– Останешься тут! – приказала онаему. Депресняк мяукнул и перевернулся на спину.

Мефодий ступил на порог, еще раз взглянул насеребрящиеся плиты, попытался на всякий случай запомнить хотя бы дюжину первых– дальше все уже путалось и прыгало – и… сделал первый шаг… Ему почудилось, чтоон сорвался с вышки в ледяное море и теперь летит вниз. Мгновение, которое егонога провела в воздухе, опускаясь на плиту, показалось бесконечным, растянувшисьна века и столетия. Плита глухо чавкнула, провалилась вниз и… остановилась.

Мефодий ощутил, как по его телу, от ступни идо мозга, прокатилась волна. Лабиринт изучал его, готовый в любое мгновениеспокойно и без всяких эмоций закрыть файл, озаглавленный «Мефодий Буслаев».

И – не закрыл его.

Даф шагнула за ним.

Путь назад был отрезан. Депресняк без особогосожаления проводил их взглядом.

* * *

Шаг… Шаг… Шаг… И каждый был точно последним.Плиты вздрагивали под ногами и неуловимо погружались в ничто. Мефодий ясноощущал глухой толчок, повторявшийся дважды. Когда ступал он и когда ступалаДаф. Ее шаги были легче, неуловимее. Она двигалась легко и грациозно, точнокошка. Неудивительно, что Депресняк, мурлыкавший теперь снаружи, охотно призналв ней хозяйку.

Перед каждым новым шагом сердце у Мефодиязамирало… Прав ли он, не ошибается ли… Ощущение было как у человека, которыйидет по минному полю. Плита, плита, еще плита. Мефодий так и не понял,существовала ли в чередовании плит система или же систему стоило искать именнов бессистемной причудливости, в которой плиты были расположены.