Книга Девятый камень - Кайли Фицпатрик

— Ты, вероятно, помнишь, что некоторое время назад я посоветовал тебе поработать над стилем!

Сара предоставила Септимусу читать очерки, а сама поднялась по лестнице на следующую площадку, как множество раз поступала раньше. Здесь она закурила и стала ждать. Вскоре инспектор Ларк ушел. Пока Сара смотрела вслед его удаляющейся стройной фигуре, она вспомнила, как Лили Коречная проходила мимо него по коридору. Сара представила себе, как Лили была одета и как Ларк на нее посмотрел, словно призрак Лили все еще обитал в этом здании. Тут только девушка вспомнила про письмо Лили для Джона Ларка, которое осталось в ее шляпной коробке под кроватью в Кенсингтоне.

Сара докурила свою сигару и спустилась вниз, готовясь выслушать мнение Хардинга. Она так нервничала, что не могла отвести глаз от пепельниц, чашек и чернильниц, стоящих на столе редактора. Она ожидала, что Септимус раскритикует ее попытки писать нечто более серьезное, и приготовилась услышать, что это «полнейшая чушь, Сара» или «вздор и пустая болтовня», слова, которые редактор очень часто повторял. Однако глаза Хардинга ярко блестели.

— Когда ты изъявила желание написать очерк на пробу, я согласился, поскольку считал, что для тебя пришло время взяться за ум. Однако ты не поверила, что я хочу получить от тебя нечто более серьезное для газеты, — наверное, нужно было сразу сказать, что в мои намерения входит увидеть твое имя среди наших авторов еще до того, как я умру, и тебе пора бы поторопиться! — Он слегка тряхнул листами, которые держал в руке. — Превосходно! Замечательный очерк, Сара, именно то, что с удовольствием прочитают скучающие женщины Лондона. Я знал, что в тебе это есть. Отправляю материал на верстку, твой очерк выйдет в среду.

Саре захотелось поцеловать его в морщинистую щеку, но она лишь поблагодарила Хардинга и радостно выскользнула из кабинета.

Девушка свернула с Амен-Корнер к докам и направилась к Стрэнд-лейн, где намеревалась отпраздновать лестный отзыв Хардинга покупкой книг, но обратила внимание на оживленную торговлю возле причалов.

Обычно прибытие китайской джонки или клипера с Тихого океана заставляло ее остановиться и представить себе страну, из которой приплыл корабль, но сегодня ее это не интересовало, она наслаждалась одобрением Септимуса Хардинга. Когда она зашагала от пристани Темпл к Стрэнду, Сара спустилась с небес на землю и у нее возникло необычное ощущение, будто ее преследуют. Она остановилась и оглянулась, но увидела лишь жалкую фигуру, прислонившуюся к полуразрушенной стене, человек этот больше походил на старьевщика, чем на грабителя.

Она продолжала идти дальше, шум причалов стих, и вновь у Сары возникло неприятное ощущение преследования. Она обернулась и увидела, что старьевщик оторвался от стены и теперь их разделяет всего несколько шагов. Он явно шел за ней, и у Сары уже не оставалось сомнений, что намерения у него самые гнусные. Он оказался совсем не таким старым, как Сара решила в первый момент, хотя его возраст было непросто определить из-за слишком длинного грязного черного сюртука. У преследователя было узкое, встревоженное лицо, и теперь Сара увидела, что у него черная, как деготь, кожа. Сердце Сары затрепетало, и она ускорила шаг, продолжая оглядываться через плечо. В этот момент двое дюжих матросов свернули на Стрэнд-лейн. Темная фигура тут же скользнула в проход между двумя полуразрушенными складами и исчезла.

Оставшийся путь до Стрэнда Сара почти бежала, ей хотелось поскорее оказаться на шумной и многолюдной улице. Тут только она вспомнила, что именно на Стрэнд-лейн убили клерка Херберта Пейси.

Глава 38

Хозяйка дома подобна командующему армией или главе любого заведения. Ее дух будет проявляться во всем; и если она исполняет свои обязанности разумно и тщательно, домашние будут следовать ее примеру.

Миссис Изабелла Битон

С тех пор как Сара вернулась домой, Марта множество раз замечала призрачное присутствие Лили в студии. Марта редко входила сюда в отсутствие Сары, разве что вытереть пыль и раз в неделю открыть дверь в сад, чтобы проветрить помещение. Удивительно, но ей показалось, что она видит тень Лили в угольном подвале, но в последнее время зрение стало подводить Марту, и вскоре она сообразила, что этот призрак одет в платье, которое не могло принадлежать миссис Коречной. Призрак в угольном подвале пришел сюда совсем из другого времени, у него было платье с высокой талией, сшитое из какого-то жесткого материала. И все же в те две недели, которые прошли после возращения Сары из Индии, аромат роз и шелковое платье Лили Коречной стали появляться значительно чаще. И это, в сочетании с необъяснимой вялостью Сары, свидетельствовало о том, что происходило нечто нехорошее. Однако Марта понимала, что ей не нужно вмешиваться. Она ощущала действие силы, которую не могла понять и распознать. Много лет назад Марта почувствовала чье-то зловещее присутствие — быть может, она совершила глупость, поверив, что оно могло исчезнуть навсегда.

В последнее время Сара вставала почти тогда же, когда Марта и Эллен, и писала много и с такой энергией, что, если Марта подходила к библиотеке, она часто слышала, как яростно скрипит перо. Марта знала, что Сара наконец стала заниматься полезным делом, которое приносило доход, и это ее радовало. А в остальном Сара и Эллен вернулись к прежнему образу жизни, когда они покидали дом после завтрака и проводили весь день неизвестно где в поисках сплетен и слухов, и очень часто Марта подозревала, что это оказывается чистой воды чепухой. Она всегда считала, что ремесло журналиста отдела новостей недостойно ума Сары О'Рейли, хотя оно во многих отношениях подходило обеим девушкам, поскольку они привыкли иметь дело с бедняками и людьми, не подчиняющимися законам. Особенное удовольствие получала Эллен, помогавшая Саре собирать материал, ведь она еще не забыла времена, когда ее старшей сестре приходилось зарабатывать для них обеих.

Если Сара уже находилась в библиотеке, когда Марта начинала утреннюю уборку, экономка не входила в комнату, а начинала наводить порядок в гостиной. Здесь она мыла пол и полировала бронзовые дверные ручки, оттирала стол и сметала пыль с полок, а раз в неделю еще и мыла лестницу. Когда Сара переставала скрипеть пером, Марта приносила в библиотеку завтрак, после чего вниз спускалась Эллен, которой надоедало возиться со своими безделушками. Марта часто спрашивала себя, заметила ли Эллен, что лоскут красного шелка больше не лежит на прежнем месте в старой жестянке. Впрочем, даже если бы Эллен и заметила, она бы все равно этого не показала. Марта обнаружила лоскут случайно, в те дни, когда она еще наводила порядок в комнате малышки. Марта успела подержать красный лоскут всего несколько мгновений, прежде чем все вокруг исчезло и комнату заволокло туманом, похожим на густой пар над гороховым супом. Она в испуге выронила старый шелковый платок, и ей пришлось сесть на кровать Эллен. Наконец Марта узнала тайну, которую столько лет скрывал маленький оборвыш. Без единого слова Марта выбросила платок в огонь.

Экономка не представляла себе, что пишет Сара, до тех пор пока Эллен не показала ей утреннее женское приложение «Лондон меркьюри». Как правило, Марта считала, что ей будет только лучше, если кое о чем она никогда не узнает. Однако Сара писала вовсе не репортажи о преступлениях, как гордо заметила Эллен, а настоящие очерки. Этот очерк был напечатан рядом с очередной главой железнодорожного романа, написанного одной леди. Марта поняла, что жалеет о том, что Лили нет рядом, ведь она бы наверняка обрадовалась, узнав, что ее подопечная наконец нашла свое призвание. Конечно, Марта прочитала творение Сары; она чувствовала, что это ее долг, хотя она почти ничего не знала о том, какими должны быть очерки. Тем не менее она сразу поняла, что Сара пишет хорошо.