Книга Лев и ягуар - Елена Горелик

— Я крайне недоверчив, месье, и на то у меня масса причин, — все так же спокойно произнес Бретонец. И, не меняя тона, добавил: — А теперь, гнида, слушай меня внимательно. Я сосчитаю до трех. Если не заговоришь, на каждый следующий счет буду ломать тебе по одной кости. Начну с пальцев, потом переломаю по очереди руки, ноги, ребра и хребет. Клянусь, я проделаю это так, чтобы ты не помер, а до девяноста лет пускал слюни и ходил под себя. Как тебе такой расклад? Не нравится? Тогда начинаю отсчет. Раз, два…

Форты Бон Шанс и Либертэ стреляли. Стреляли, несмотря на бешеный огонь англичан. Стреляли, зная, что осталось у них уже от силы по сотне снарядов на батарею из четырех орудий. Стреляли, зная, что если они прекратят огонь, вражеские корабли высадят десант прямо на набережную. А у каждого канонира в городе был свой дом или квартирка, у двоих из троих — семья. Пушки раскалялись, их остужали водой, давали короткий отдых и снова стреляли, стреляли, стреляли… Английские тяжелые снаряды дробили камни кладки, выли, пролетая над головами, поднимали фонтаны воды пополам с коралловым песком, вспахивали мостовые. Кому другому уже хватило бы с головой. Но англичане еще ни разу так плотно не сталкивались с джентльменами удачи, защищавшими свое. Потому бастионы, которые по всем законам войны должны были уже замолчать, не прекращали огонь. И не уставали благословлять дрезденца Мартина Лангера, выдумавшего бездымный «белый порох»…

Отряд Николя Жюстена быстренько обернулся — за новой партией ракет и на новую позицию. Между фортами Бон Шанс и Либертэ. Там, где нет старой испанской стены, а улицы выселок выходят прямиком на набережную. Конечно, неудобно превращать крыши домов в стартовую площадку для ракет, так недолго дома пожечь, но что поделаешь? Война. А на ней потери неизбежны. Хотя… Крыши-то крыты не пальмовым листом по испанскому обычаю, а на французский манер, хорошо обожженной черепицей. Ходить по такой кровле — сущее наказание. В башмаках потопчешь до осколков, а босиком — черепица под южным солнышком раскалилась что те адские сковородки. Жюстен плюнул и пошел в башмаках… Установить направляющие на крыше было не так-то просто, но на полигоне чертов германец гонял их до седьмого пота. Вот сразу видать — мужик когда-то был офицером. Зато ракетчики теперь смогли бы поставить направляющие не то что на крыше дома — на шпиле собора!

Вторая линия англичан, уже пострадавшая от их умения на один целый фрегат и такелаж пары его товарищей, медленно подходила к месту сражения. Да… Расстояние — полмили от берега. Тут придется извернуться, чтобы попасть, ракеты может заметно снести ветром вправо. А если так, то прицеливаться нужно с учетом ветра, левее. Так и сделали.

— Готовы, черти? — окликнул он помощников, расположившихся на соседних крышах.

— Готовы!

— Поджигай фитили!

Снова шестнадцать ракет. Только на этот раз одна рыскнула вниз и упала в воду. Остальные пошли в нужном направлении. И четырем из них повезло взорваться над еще одной парой фрегатов-неудачников. А в ответ на стрельбу тяжелых фрегатов заговорили молчавшие до тех пор скрытые батареи. Пушки там стояли как на сторожевиках — небольшого калибра, но длинноствольные. Приятного для фрегатов будет маловато.

Дела ракетчиков Сен-Доменга пока складывались удачно. А форт Осама, самый мощный на острове, молчал. Его тяжелым пушкам, что уцелели при взрыве Турель де Рош, попросту нечем было стрелять.

Комендант Франческо Бенедетти, уроженец богатой Венеции, крыл англичан такими словами, что даже камни вверенной ему крепости, имей они уши, покраснели бы от стыда. Сбежавший от правосудия родной республики (наколол соперника на шпагу), от преследования инквизиции (был замечен в богомерзкой алхимии) и французских кредиторов (взял в долг три тысячи ливров и, само собой, не отдал), пять лет назад он не знал, куда податься, чтобы не угодить на плаху, костер или в долговую тюрьму. Нетипичным он был венецианцем, что попишешь… Переменчивый ветер судьбы вовремя принес его во французский Брест, в один из припортовых кабаков, где местные моряки как раз обсуждали последние новости с Антильских островов. Мол, тамошние пираты, награбив чертову кучу золота, придумали какую-то республику и приглашают хорошо знающих свое дело людей на антильские хлеба. Бенедетти сразу вспомнил, что он не только бретер, алхимик и должник, но еще и канонирский офицер. Завербовался. Переехал за океан и ни разу за пять лет о том не пожалел. Даже дослужился до коменданта главного форта! А тут такой пассаж. Предатель Девре, чтоб ему пропасть, наверняка использовал не только фитиль, но и фугасную трубку,[37]дабы отсрочить взрыв и улизнуть. Если бы не ополченцы, ушел бы, гаденыш. Ну теперь Бретонец, не к ночи он будь помянут, вынет из него все жилы! Что бы там ни было, проклятый лейтенант ответит за все — и за разрушенную крепость, и за загубленную карьеру синьора Бенедетти.

«Почему это вдруг — загубленную? — мысленно одернул себя комендант. — То, что было в ящиках у лафетов, побило камнями, в пушку эти калеки уже не станут. Хорошо хоть вовсе не рванули… В стволах было по снаряду — есть три штуки… Нет, на линкор мало… Девре говорил, с заводика привезли все, что там было… Мадонна! Почему я должен ему верить после всего открывшегося? А вдруг он нарочно солгал?.. Еще не все потеряно, клянусь ключами святого Петра!»

— Паоло! — заорал он, подзывая молодого ординарца. Вообще-то парня звали Поль, но мать у него была итальянка, и венецианец Бенедетти мог спокойно общаться с ним на родном языке.

— Слушаю, синьор. — Поль тут же подскочил к нему — оборванный, измазанный пылью: его чуть не засыпало при взрыве.

— А ну быстро на оружейный завод! Проверь, может, что-то там осталось!

— Так говорят, перед боем оттуда все заряды вывезли! — опешил ординарец.

— Тебе что было сказано? Выполняй приказ, чертово отродье!

Поль, охнув от командирской оплеухи, помчался вон. Выполнять приказ.

Флагманский «Сент-Джеймс» и два самых мощных линкора эскадры — «Ноттингемшир» и «Ирландия» — словно укрылись за стенкой из четырех прочих линкоров. Хотя… Дымящийся «Ричмонд» уже заваливался на левый борт, это не боевая единица, а просто досадная помеха для канониров противника. Три прочих линкора, сделав разворот «все вдруг», стреляли уже с правого борта. Потому что хотя бы у одной пушки по левому борту каждого от интенсивной стрельбы сорвало казенник. А за рангоутом и переплетением канатов такелажа линкоров уже виднелись мачты подходившей второй линии. Фрегаты. Хоть и потрепали их береговые ракетные и артиллерийские команды, все равно это опасные противники.

— Сигнал Жерому — вперед! — крикнула Галка.

Одна из кормовых пушек «Гардарики» выпустила «колышек» — ракету, дымный хвост которой был виден издалека. Вторая линия — фрегаты во главе с «Амазонкой», семь сторожевиков и шесть канонерок — подняли паруса. Ветер им как раз попутный, пока англичане подгребут, в самый раз попадут к раздаче… э-э-э… слонов. Ведь обе первые линии так основательно потрепали друг друга, что сейчас вмешательство свежих сил с любой стороны могло переломить ход сражения.