Книга Непобедимая жара - Ричард Касл

— Вы уже говорили с одним из моих подчиненных, детективом Раймером?

Этого, видимо, оказалось достаточно, и она продолжила. Хит пока не знала, что именно она ищет, однако была уверена в том, что капитан Монтроз вряд ли прибег бы к такой хитроумной уловке, чтобы оставить ей посмертное послание, указывающее на агентство Подемски, если бы это не было важно. Он также предупредил ее об опасности; но ей самой агент показался скорее чудаковатым, нежели опасным, — этакий забавный прожектёр прямиком из «Бродвей Дэнни Роуз».[112]

Никки сообщила Подемски, что находилась рядом с его клиентом, когда в того стреляли, но что Хорст не желает сотрудничать с полицией.

— Вы не знаете, почему он отказывается говорить с нами?

— А, этот парень… Понятия не имею. С тех пор как помер его бойфренд, он стал сам не свой. Его выступление в роли Пушистика Ханса — моя большая удача. Но он подлым образом сбежал от меня после смерти его приятеля Алана, даже не сказав, куда переехал.

Никки уже знала обо всем этом из отчета Раймера, и ее план состоял в том, чтобы выудить из Фила Подемски еще какие-нибудь сведения о покойном возлюбленном стриптизера. Его смерть, очевидно, сильно повлияла на Мюллера. Хит открыла блокнот.

— Расскажите мне об этом бойфренде. Алан, а дальше?

— Барклей. Неплохой был мужик. Старше Хорста — ему было около пятидесяти. Был еще в хорошей форме, но с таким бледным лицом, с темными кругами под глазами, такие видишь в домах престарелых.

— Или в магазинах здорового питания, — вклинился Рук. Никки строго посмотрела на него. — Попробуй доказать, что это не так.

Она повернулась к Подемски:

— У него были какие-то проблемы с сердцем, верно?

— Ага, потому он и сыграл в ящик. Трагедия. — Агент помешал ложкой остывшую овсянку и покачал головой. — Так я и не получил свой рекламный ролик, который он якобы сделал для моего агентства.

— Так он занимался рекламой?

— He-а, был оператором. — Фил поднял руки. — Прошу прощения, видеографом.

— И что за видео он снимал?

— Реалити-шоу. Вы случайно не смотрите «Обратный отсчет»?

Рук выпрямился:

— Обожаю его.

Никки, впервые услышавшая это название, пожала плечами.

— Никогда не смотрела? Супер. Каждую неделю они берут какого-нибудь несчастного человека, которого кто-нибудь обидел: любовник, друг, автослесарь и так далее, — и мстят гаду, снимая его на скрытую камеру, а потом приглашают обоих в студию и показывают это видео прямо перед толпой зрителей, которые неистово вопят: «Так тебе и надо!»

— Я многое потеряла, — усмехнулась она. — Итак, а другое видео этот Алан Барклей не снимал? Может, порно или садо-мазо? — Вероятность удачи была мала, но Никки была обязана спросить — ведь дело началось именно с секс-клуба.

— Порно? Да вы что! Совершенно уверен, что он ничем таким не занимался.

— Почему? — спросила Никки.

— Он был очень религиозным. Верующий католик. Алан даже уговаривал Хорста бросить стриптиз и серьезно заняться хореографией: поступить в театр Элвина Эйли[113]или в Джульярдскую школу. Этот парень отнимал у меня доход, мир праху его. Даже пытался уговорить своего пастора обратить Хорста на путь истинный.

Рук выпалил вопрос прежде, чем Никки успела открыть рот.

— Вы не знаете, кто был приходским священником Алана Барклея?

— Конечно знаю. Это же его убили. Про него во всех новостях говорили на следующий день после нашего с ним знакомства.

Хит и Рук обменялись взглядами, и она спросила:

— А где вы с ним познакомились?

— Да прямо здесь. Утром в день убийства. Когда я пришел на работу, он сидел в коридоре. Сказал, что Хорст Мюллер договорился с ним здесь встретиться ровно в девять утра, и я его впустил. Я еще все мучился: как, черт возьми, мне развлекать священника? Но Хорст пришел почти сразу. Естественно, я спросил, где он все это время болтался, а он ответил, что это не мое дело, — он был очень нервный, даже какой-то напуганный. Потом они со священником ушли. Это был последний раз, когда я видел Хорста, а после услышал, что в него стреляли.

Хит быстро перебрала в памяти события прошедшей недели и спросила:

— А почему вы не рассказали обо всем этом в беседе с детективом Раймером?

— Послушайте, не надо на меня злиться, я делал только то, что велел мне тот, другой коп: он сказал никому ничего не говорить.

У Хит сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Какой другой коп сказал вам это, мистер Подемски?

— Тоже детектив. Ну, который покончил с собой.

— Капитан Монтроз? — пробормотала Хит.

— Монтроз, точно. — Подемски выудил из кучи писем, громоздившихся на столе, визитную карточку капитана. — Он появился здесь через пару часов после того, как Хорст ушел с этим священником. Спросил, не знаю ли я, куда они направились и не оставили ли мне чего-нибудь, ну, знаете, чтобы я спрятал или сохранил.

— А он не сказал, что это должно было быть? Деньги, какой-то предмет? — спросил Рук.

Подемски покачал головой.

— Он просто попросил меня позвонить в случае, если кто-нибудь еще придет ко мне с вопросами, и никому ничего не говорить, даже другим копам.

— Ну, и кто-нибудь еще интересовался этой штукой? — продолжил Рук.

— Не-а.

Никки заговорила:

— Могу я спросить — а почему вы рассказываете обо всем мне?

— Потому что я сейчас как раз сообразил, что вы — именно та девушка-детектив с обложки. Если уж вам нельзя довериться, тогда все, пиши пропало.

Когда вышли на улицу, Рук буквально подпрыгивал на месте от возбуждения.

— Все, он наш. Говорю тебе, Ник, этот немец влип, это он убил.

— С чего ты взял? — спросила она.

— Да ладно; смотри: Мюллер дерется с Графом в стриптиз-клубе, он же уводит священника в неизвестном направлении утром в день убийства, опять-таки убегает от тебя… Если хочешь знать, почему он прятался и перестал работать в клубе, то я отсылаю тебя к Джорджу Майклу и его теории насчет того, что виновный не может танцевать как следует.[114]