Книга Земля фараонов. Ночь Скорпиона - Кристиан Жак

— Посланник упомянул о бывшем лагере Быка.

— Условия?

— Никаких!

— Я согласен.

— Мой господин, я…

— Пусть Икеш возьмет с собой мою личную охрану и еще отряд лучших лучников!

* * *

Поросшие травой руины укрепленного лагеря выглядели весьма зловеще. Ливийцы осмотрели местность: ни единого врага в поле зрения.

Неужели Крокодил решил посмеяться над Уашем?

Верховный военачальник обошел жалкие останки некогда стойкого укрепления. Внезапно взлетела стая потревоженных воронов.

— Я ждал тебя, — раздался глухой голос.

Пехотинцы поспешили окружить верховного военачальника и выставили вперед копья.

На полуразрушенной стене сидело странное существо: низкий лоб, большой и длинный нос, жесткая потрескавшаяся кожа… Вид у него был устрашающий.

— Ты пришел один? — удивился Уаш.

— Мои рептилии рядом. Никто не должен слышать наш разговор.

Ливиец кивнул и жестом приказал своим солдатам отойти.

— Ты желаешь знать, что происходит на Юге? — спросил Крокодил.

Уаш посмотрел на него с недоверием.

— Чего ты хочешь в обмен на сведения?

— Хочу договориться с тобой кое о чем.

— Тебе, главе клана, не пристало…

— Я не собираюсь просить тебя о чем-либо, — сказал Крокодил. — Я говорю о союзе.

Верховному военачальнику было не привыкать судить о собеседнике лишь по его виду и манере поведения; эта особь показалась ему весьма опасной.

— Моя армия легко уничтожит твою, — заявил ливиец.

— За всю жизнь я не слышал такой смешной шутки! Знай, мои рептилии не признают границ, и даже лучшие твои солдаты не помешают им выполнять мои приказы. Если мы не договоримся, я отравлю тебе жизнь так, как ты себе пока и представить не можешь, и предложу помощь твоим врагам. Победить тебя я не смогу, но вредить тебе — очень даже легко! Твои рабы обязательно заметят, что в стране непорядок, а там недалеко и до мятежей. И как знать, к чему это может привести?

— Это шантаж?

— Именно!

Несмотря на невероятную самоуверенность Крокодила, его аргументы казались очень весомыми.

— Думаешь, можешь диктовать мне, что делать?

Ногтем большого пальца левой руки Крокодил поскреб себе предплечье.

— Нет, конечно! Решай: или мы действуем заодно, или становимся врагами!

Верховному военачальнику очень не нравилось, когда его припирали к стенке, и никогда и никто раньше не позволял себе говорить с ним в таком тоне. И все же с таким, как Крокодил, одним щелчком справиться ему не удастся. Только теперь ливиец осознал, какой мощью обладают главы кланов. Отказавшись от союза с одним из них, не совершит ли он роковой ошибки? С таким, как Крокодил, придется повозиться, но Уаш с достоинством выходил и из более сложных ситуаций. И он принял решение: нужно постараться завоевать доверие этого нежданного союзника с тем, чтобы потом избавиться от него.

— Я согласен, Крокодил! Расскажи мне все, что знаешь, и твой клан будет жить!

— Мне недостаточно просто жить. Я требую, чтобы вы не вторгались на мои земли — я говорю о берегах реки. За порядком на них я сам прослежу.

Уаш ненадолго задумался.

— Договорились, Крокодил! Даю тебе слово верховного военачальника ливийцев. Теперь я тебя слушаю!

Глава клана поудобнее устроился на обломках стены и прикрыл глаза.

— Шумеры, которые пришли из далекой страны между двумя реками, завоевали Юг.

Уаш оторопел.

— Разве Быку не удалось отразить их нападение?

— Шумеры недолго радовались победе: армия союзников — Быка, Шакала и Аистихи, уступающая шумерской по численности, хотя шумеры и смогли подчинить себе чибисов, — отвоевала Нехен.

— Значит, Бык теперь силен как никогда!

— Бык умер.

— Если так, то в чьих руках теперь власть?

— Боги сделали царем Юга юношу по имени Нармер. Шакал и Аистиха поддерживают его власть, но что может случиться в будущем, не знает никто.

— И этот Нармер решил двинуть свою армию на Север?

— Его намерения мне неизвестны.

— Узнай, что он собирается предпринять, и сообщи мне!

— Если ты будешь соблюдать наш уговор, я буду передавать тебе донесения моих шпионов.

— Говорю еще раз: я даю тебе слово верховного военачальника ливийцев.

— В таком случае наше сотрудничество будет взаимовыгодным и мы избавимся от своих врагов.

Бесшумно и стремительно Крокодил скрылся из виду, а озадаченный ливиец остался стоять на месте. Лгун по своей природе, Уаш легко давал обещания и никогда их не выполнял. Теперь он был абсолютно уверен, что новоявленный союзник, опасный и неуправляемый, рассказал ему далеко не все и в дальнейшем будет пытаться им манипулировать. Но уж в таких играх Уаш точно не знал себе равных.

61

Ритуал погребения Быка совершался под покровительством богини Нейт, к которой воззвала ее жрица. Эти похороны стали первой вехой правления нового государя. В окружении погибшего боевого быка и коровы с теленком, забальзамированных и запеленатых, глава клана покоился в усыпальнице, стены которой покрыли тростниковыми циновками.

С помощью маленькой, выточенной из дерева коровьей ноги Нармер открыл покойному рот, глаза и уши, чтобы его душа воссоединилась со звездами. Эта кончина ознаменовала собой конец эры кланов, а что планировал предпринять царь Юга, пока никто не знал.

— Война закончилась, — сказал Старик Гильгамешу. — И я надеюсь, что на этом Нармер и остановится. Столько умерших и раненых… Твои соотечественники правильно сделали, что сдались! Теперь мир восстановлен надолго.

— Да услышат тебя боги! — воскликнул шумер, который как раз вырезал из сланца предмет, весьма заинтересовавший Старика.

— А это для чего?

— Нармер попросил меня изготовить особые дары для богов в честь начала его правления. Мне пришло в голову изобразить его подвиги на палетках[8]. Вот на этой он в образе повелителя зверей, который держит за шеи двух покорных хищников!

Царь повелел оставить в живых уцелевших шумеров, тем более что солдат выжило мало, в основном это были женщины и дети. Тело Энки и черепки магической вазы сожгли за пределами города, отмежевав тем самым побежденных от их прошлого. Гильгамеша это событие не расстроило, наоборот, у него было ощущение, что тяжелый камень свалился с сердца. Отныне ему было позволено пользоваться материалами, сохранившимися в мастерских Нехена, он был удостоен доверия монарха и мог создавать новые формы… разве это не предел всех его мечтаний?