Книга Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский

– И все же?

– В уголовном розыске работаю.

– Гм-м…

– Так что, дорогая Марина, ты ужинаешь с самым настоящим ментом.

Но девушка твердо решила идти до конца к намеченной цели. Мент – это даже романтичнее. Она опустила пушистые ресницы:

– И очень даже симпатичным ментом.

Турецкий. Москва. 11 сентября, 17.05

И еще два человека, имевших отношение к этой истории, сидели в этот вечер в злачном заведении. Хотя начиналось все несколько иначе.

На этот раз Петр Евдокимович Лапин приехал в Генпрокуратуру без Горбунова и привез с собой пластиковый файл, в котором лежал сиротливый листок. На немой вопрос Турецкого он ответил:

– Это все, что я могу сказать о Генрихе Грассе. Он – фармаколог, бывший партнер Вульфа, который выжил его из бизнеса. Грасс некогда возглавлял московское представительство «Лотты» – концерна Вульфа.

– А почему выжил-то?

– Трудно сказать, это их внутренние корпоративные дела.

– Вы были с ним лично знакомы?

– Абсолютно формально. Встречались на каких-то приемах.

– А с Вульфом?

– То же самое. Леонид Георгиевич, как вы уже поняли, переговоры проводил исключительно самостоятельно.

Ага, подумал Турецкий. Поскольку следствие зашло в тупик, где безо всякого удовольствия и пребывает, почему бы не попробовать «вариант Грасса»? Может, он и есть искомый злодей? А хорошо бы, размечтался Александр Борисович, вот так ткнуть пальцем в небо, а попасть в «десятку».

Но какая может быть косвенная мотивация у Грасса?

Леонид Богачев – нынешний партнер Вульфа.

Грасс хочет вернуться в бизнес Вульфа? Почему бы и нет?

– Петр Евдокимович, – встрепенулся Турецкий, – все забываю у вас спросить относительно одной истории, связанной с вашей семьей. Мне об этом говорил Трофимов, богачевский секьюрити. Вы понимаете, о чем я?

Тут же помрачневший Лапин нехотя кивнул.

– Ведь все закончилось благополучно, насколько я понимаю. Вы можете рассказать вкратце, как это произошло?

– Боюсь, что у меня совершенно нет времени, – отрезал Лапин и тут же встал.

Изумленный Турецкий не успел выдавить ни слова, как Лапин уже нацарапал на визитке: «Давайте в другом месте».

Они встретились в 19.20 в «Спорт-баре» на Арбате.

Два больших телеэкрана смаковали подробности недавно закончившегося чемпионата мира по легкой атлетике. Майкл Джонсон под разными ракурсами раз за разом устанавливал мировой рекорд в беге на 4000 метров.

А двое мужчин примерно одного возраста, хотя и с разным уровнем жизни (один из них зарабатывал раз в пятьдесят меньше другого) никак не могли найти общий язык. Турецкий никак не мог добиться от Лапина подробностей похищения его сына полугодичной давности. Все, что он пока узнал, это возраст мальчика и имя – Ивану Лапину на момент похищения было девять лет. Ребенка украли, когда охранник забирал его из школы.

– Так почему же вы меня сюда вытащили, если ни слова не говорите?! – не выдержал Турецкий. – Почему в прокуратуре не хотели говорить? Чего боялись? Или… – Он не рискнул сразу высказать догадку вслух, поскольку уж очень она была нелепа.

Лапин тихонько кивнул.

– Уж не хотите ли вы сказать, что к похищению вашего Вани была причастна Генпрокуратура?! – Пришлось все-таки озвучить.

Снова кивок.

– Откуда вы знаете?

– Охранник случайно видел удостоверение одного из следователей. Оно выпало из кармана.

– Как его зовут, – потребовал Турецкий, – этого следователя?

– Семен Фарада, – после паузы сказал Лапин.

– Что?! Да вы бредите! Нет такого следователя.

– Хм… Вы уверены?

– Послушайте, Лапин, я с вами уже устал. Вы знаете всех бизнесменов, занимающихся торговлей медицинскими препаратами?

– Крупных – более-менее.

– Ну а я знаю следователей Генпрокуратуры, черт побери! И я знаю, кто такой Семен Фарада!

– Я тоже знаю, – вяло защищался Лапин, – но я боялся… мало ли… и потом.

– Вы говорите, корочка случайно выпала у похитителя?

– Ну да.

– Они вас сделали, как маленьких детей. Это детсадовский трюк. Теперь я сам могу вам рассказать, как все произошло. Двое или четверо мужчин на одной или двух машинах остановили автомобиль охранника вашего сына и сказали, что у них к нему несколько вопросов. Скорей всего, он является свидетелем, по какому-нибудь делу и поэтому…

– У нас как раз накануне взломали офис, а он дежурил в соседней комнате, – пробормотал ошеломленный Лапин. – И был даже отчасти виновен в недосмотре: форточка за решеткой осталась открыта, через нее решетку распилили и открыли все окно.

– Пропало что-то ценное?

– Нет. Два компьютера унесли, да и то не полностью.

– Ну вот видите. Короче, ваш недалекий охранник готов был поверить, что это – законная остановка, и, наверное, вышел из машины…

– На этом все и закончилось, – с горечью признал Лапин. – Больше он ничего не помнил. Очнулся на тротуаре. Возле него уже толпа собралась. Ни Ваньки, ни машины…

– Ну вот видите, а вы говорите – Генпрокуратура. Да кто бы мог рискнуть?! Ни за что не поверю. Ведь риск – сумасшедший.

– Почему?

– Потому что следователи – не фээсбешники. Они все на виду. Вычислят за милую душу. А корочка эта – липа, конечно. Вот, значит, почему вы так к нам отнеслись на даче Богачева. Да еще свое собственное расследование придумали. Возомнили, что у вас с Генпрокуратурой личные счеты. Ну и что – много нарыли? А чего, спрашивается, выпендриваться? Рассказывайте лучше, что дальше было.

Совершенно уничтоженный Лапин выложил все как на духу.

Похитители оказались довольно странными, они связались с Лапиным в тот же вечер, дали поговорить с сыном, после чего вице-президент «Махаона» решил пока не звонить в милицию. Он посоветовался с Богачевым, и тот дал принципиальное согласие на выкуп. Обмен состоялся через день, и Лапин получил своего Ваньку живым и невредимым.

Самым же интересным во всей этой истории был выкуп. Похитители запросили несколько центнеров различных лекарств, поставляемых «Махаону» «Лоттой», всего на сумму свыше полумиллиона долларов. Служба безопасности «Махаона» пометила все упаковки и ужесточила контроль за дилерами и реализаторами. Но нигде в продажу меченые медикаменты так и не поступили.

Солонин. Москва. 11 сентября, 18.35

Они уже заканчивали ужин, а те двое так и не заявились. Настроение у Солонина начало портиться, но тут она, подавшись вперед, взяла его за руку и тихонько предложила: