Книга Кодекс экстремала - Андрей Дышев

– Как же это, интересно, навредил самому себе?

– У меня уже нет желания говорить вам то, что я собирался.

– Значит, вы искали встречи со мной не только ради того, чтобы отдать мне деньги?

– Именно так.

– Это почти невероятно, но вы начинаете вызывать во мне любопытство.

– Боюсь, что ваше любопытство проявилось слишком поздно. – Гурули встал. – Будьте здоровы! Имею честь откланяться.

Я встал перед ним, заслонив собой дверь.

– Заберите деньги.

Он вскинул вверх кустистые брови.

– Я вас опять не понимаю.

– А я устал от вашего притворства, Гурули! Вы же прекрасно знаете, что счет на мое имя фиктивный!

Он покачал головой.

– Я так не думаю. Все документы в порядке, и у меня нет оснований считать их фиктивными… У вас, голубчик, семь пятниц на неделе. Совсем недавно вы звонили мне и говорили совсем другое. Вы требовали немедленно вернуть деньги, угрожали, ругались. Было это?

Он испытующе посмотрел мне в глаза.

– Ну хорошо, – усмехнулся я. – Уболтали. Пусть будет так. Я требовал, угрожал и ругался. И вы вынуждены были принять игру, которую я вам навязал. Почему вы пытались меня убить – легко объяснимо. Но для чего вы принесли мне эти деньги – не пойму. Я не прикоснусь к ним, потому что они украдены, и вы, Гурули, вор.

– Они не украдены, – жестко ответил Гурули. – Это добровольные взносы вкладчиков. И с каждым из них я рассчитаюсь в ближайшее время.

– Что вы говорите? Никогда бы не подумал!

– Напрасно. К вам, между прочим, я шел с интересным и выгодным для вас предложением.

– Ну-ка, ну-ка, озвучьте!

– Не надо паясничать, Вацура. Если вы считаете себя защитником интересов вкладчиков, то я советовал бы вам серьезнее отнестись к моему предложению.

– Тогда, может быть, снова сядем?

Гурули не заставил себя долго упрашивать. Он опустился на диван, снова раскрыл кейс и стал один за другим протягивать мне какие-то договора, гарантийные письма, отношения и обращения с размашистыми резолюциями.

– Мне удалось получить крупный кредит на социальные нужды в одном российском коммерческом банке под личную недвижимость и недвижимость акционерного общества. Это миллионы наличной валюты. Денег этих вполне достаточно для того, чтобы полностью рассчитаться с вкладчиками.

Я недоверчиво смотрел на Гурули.

– А вам-то это зачем надо? Вы решили заняться благотворительной деятельностью?

Щека генерального директора нервно дернулась. Он вообще был какой-то нервный.

– Нет, – сквозь зубы процедил он. – Благотворительностью пусть занимаются другие. А я бизнесмен. Но бизнесмен честный.

– Неужели есть и такие?

– С вами просто невыносимо разговаривать, – сдержанно ответил Гурули. – Если вы не прекратите, я немедленно встану и уйду.

– Молчу, молчу, молчу!

– Моя цель – возродить «Милосердие». Без лицемерия скажу – от этого выиграют все: и новые вкладчики, и, разумеется, я. Не вижу в этом ничего аморального.

– Очень благородная цель, – не преминул заметить я. – И в чем же заключается ваше предложение ко мне?

– Вы мой клиент. Нас с вами связывают хоть и несколько странные, но не самые худшие отношения. Я прав?

Молоток Гурули! Ничем его не прошибешь.

– Безусловно! Я, можно сказать, все сильнее и сильнее проникаюсь к вам чувством глубочайшей симпатии.

– Я прошу вас оказать мне одну небольшую услугу, – продолжал генеральный директор. – За хорошее вознаграждение, разумеется.

Я кивнул головой: мол, против хорошего вознаграждения ничего не имею против.

– Вы сами должны понимать, что транспортировка большой суммы денег – мероприятие непростое и в какой-то степени рискованное. Я решил перевезти валюту не традиционным путем, а по морю. – Он сделал паузу и добавил: – На яхте «Ассоль».

Кажется, я догадался, что он хотел от меня.

– Вам должно быть известно, – продолжал Гурули, – что бывший капитан этой яхты недавно покончил с собой. Его место пока никем не занято. Вы живете на побережье, общаетесь с моряками, рыбаками, знаете, кто на что способен. – Гурули зачем-то кивнул на стену, за которой уже неделю трудился мой сосед Славик. – Словом, я прошу вас подобрать на места капитана и двух матросов надежных парней.

Очень интересный поворот!

– Еще раз повторяю: дело это очень ответственное и в некоторой степени опасное. Я вас не тороплю. Подумайте хорошенько.

Я все понял: Гурули предлагал место капитана мне.

– Хорошо, я подумаю.

– Дату мероприятия, по понятным причинам, я вам пока сообщить не могу. Если подберете кандидатов, время для них определите так: в течение ближайшего месяца, но не исключено, что и через несколько дней.

– Конечно. Так и скажу, – ответил я. – О’кей! Все будет хорошо. Я немедленно начну думать. Можно сказать, я уже думаю.

– Очень хорошо. – Гурули улыбнулся краешком губ. – На такой ноте намного лучше заканчивать беседу. – Он снова извлек из кармашка часики. – А-я-яй! Я занял у вас почти двадцать минут.

– Что ж, в таком случае вы мой должник.

– Я давно ваш должник, – с каким-то скрытым смыслом ответил Гурули. – Будьте здоровы! Через несколько дней я вас сам найду.

Он откланялся и вышел в прихожую. Я открыл дверь и проводил Гурули почти до самой машины. Водитель завел мотор. Генеральный директор помахал мне на прощание своей узкой ладонью пианиста.

Войдя в подъезд, я остановился у почтовых ящиков и чиркнул спичкой. В моей ячейке, оказывается, лежали газеты, они были видны через отверстия в крышке. Пришлось ковыряться ключом в ржавом замке.

Стопку бесплатных рекламных газет я просмотрел при скудном свете фонаря и уже хотел было отнести их в мусорный бак, как из них выпал сложенный вдвое лист бумаги. Я поднял его и развернул. «КИРИЛЛ АНДРЕЕВИЧ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ НАША ВСТРЕЧА НЕ СОСТОИТСЯ СРОЧНО ВЫЛЕТАЮ В МОСКВУ ПО ВОЗВРАЩЕНИИ НЕМЕДЛЕННО ДАМ ЗНАТЬ О СЕБЕ ВИКТОР ГУРУЛИ».

На телеграмме была обозначена дата – отправлена из Ялты за день до того, как Лепетиха расстрелял моего гипсового двойника у останков революционного памятника.

Глава 39

Предложение Гурули подвалило очень кстати. Мозгу надо было отдохнуть, переключиться на иное направление. Как сменить наскучившую пластинку или устроить себе на недельку вегетарианскую диету. Леша и Эльвира, эти Ромео и Джульетта современного криминального мира, исчезли, растворились в знойной эйфории бархатного сезона, и я почувствовал приблизительно такое же облегчение, какое испытывает цепной пес, на время освобожденный от ошейника. Они оба мне надоели. Со своей непредсказуемостью и множественными масками-фантомасками.