Книга Эвтаназия - Ирина Шанина

— Открывай, — скомандовала я.

Добрыня лежал все в той же позе и, казалось, дремал. Я пришла в восхищение — вот умеет он все же быстро адаптироваться к обстоятельствам.

— Он умер? — испуганно спросила Инга.

Добрыня резко открыл глаза — вылитый граф Дракула, лежащий в гробу.

— Нет, дорогая Инга, я еще жив. Наверное, этот факт многих огорчит, но увы…

— Мы поедем к тебе, — сообщила я и, чтобы у него не оставалось сомнений, добавила: — Не к родителям, а в твою новую квартиру, в «Дорогомилово».

— Не боишься? — спросил он. — Меня там охрана хорошо знает…

Он многозначительно замолчал. Ха! Еще неделю назад от такого его молчания я бы точно смутилась и отказалась от задуманного. Но слишком много произошло за эту неделю — с моими хорошими знакомыми, на моих глазах, да и непосредственно со мной.

Человек меняется в течение жизни. Если ты не видел кого-то несколько лет, а потом случайно встретил на улице, не пытайся дважды войти в одну и ту же воду. Перед тобой совсем другой человек, не тот, которого ты помнишь. На эти грабли наступают многие, отчаянно пытаясь возобновить былую дружбу и / или любовь. Это я, собственно, к чему… Да к тому, что за прошедшую неделю произошел в моем характере серьезный перелом. Резко поубавилось нерешительности и застенчивости, зато появились несвойственные мне ранее уверенность и способность быстро принимать решения. Я ощущала в себе эти изменения. Добрыня же о них даже не подозревал, поэтому и обращался ко мне по старинке, как к человеку, чьи слабые места он знает наизусть. Только все мои «ахиллесовы пяты» теперь стали жесткими, как подошвы верблюда. Непробиваемыми.

— А чего тут боятся, — спокойно ответила я. — Криминала я не вижу вообще. Мы к тебе в гости приехали: я, твоя старая знакомая, со своим женихом.

Услышав такую версию, Булат вздрогнул, но промолчал.

— Так это жених? — Добрыня скептически оглядел Булата с ног до головы. — И что, твои родичи его уже видели?

— Пока еще нет, — призналась я. — Вот как раз от тебя и позвоним. А если получится, так прямо там смотрины и устроим.

— Да, конечно, — скривился Добрыня и тут же добавил, чтобы задеть меня: — Твоему жениху, часом, работа не нужна? А то в нашем товариществе есть вакансия — подстригать изгородь.

— Спасибо тебе большое, — почти искренне поблагодарила я. — Если у нас возникнут сложности с трудоустройством, мы обязательно к тебе обратимся.

— Один-один, — подвел итог Добрыня. — Меня выпускают из багажника?

— Да, ты можешь сесть в салон. Твое место займет вот эта барышня… — Я невежливо ткнула пальцем в Ингу.

Добрыня взялся за ручку двери, но в машину не сел, продолжая что-то обдумывать. Наконец он решился:

— Вася, а разве обязательно кого-то загонять в багажник?

Я согласилась, что совсем не обязательно, но есть такое понятие, как прогнозирование рисков. И что наличие трех недружественно настроенных человек против нас двоих сильно повышает риск не доехать до пункта назначения.

— О! — пафосно воскликнул он. — Я думаю, что мне удастся убедить моих спутников не сдавать вас милиции… Или Службе безопасности.

Выражения лиц Вадима и Инги не подтверждали это оптимистичное утверждение. Причем если Вадима еще можно было уговорить (апеллируя хотя бы к нашим прошлым отношениям), то Инга… Ее ненависть уже поднялась до температуры не ниже 451 градуса по Фаренгейту. Первый же пост ГАИ или встреченный милицейский патруль — и от женщины в таком состоянии можно ждать чего угодно.

— Ребята… — Добрыня повернулся к нам спиной; я насторожилась, но ничего не предприняла, а должна была…

Должна была хотя бы сделать пару шагов вперед и посмотреть на его физиономию. Все же теория ежеминутно возникающих перед нами альтернатив имеет право на существование. Если бы я сделала эти два шага, мы бы ни за что не поехали туда, куда поехали. И все в итоге могло закончиться совершенно иначе… Если бы я сделала другой выбор.

Глава 44

Я молча стояла около машины, наведя пистолет на Добрынину спину. Почему не на Ингу или не на Вадима? Да потому что именно Добрыня был здесь самым главным. И сейчас он уговаривал своих сообщников не сдавать нас с Булатом ментам или эсбэшникам.

Говорил он довольно громко, так что не нужно было напрягать слух.

— Инга, Вадим, — увещевал Добрыня, — ребята, конечно, погорячились, но ведь никто же не пострадал в итоге. В багажнике ехал я, но я готов это забыть. Предлагаю не связываться с официальными властями. Сейчас мы мирно, спокойно, без скандалов (произнося эти слова, он повернул голову в сторону Инги) едем ко мне в «Дорогомилово», дом шесть, квартира два.

Пауза и вопрос:

— Согласны?

К моему удивлению, Инга с Вадимом заметно повеселели.

— Ну хорошо, — капризно сказала «настоящая любовь», а Вадим кивнул в знак согласия.

Мы сели в машину. Булат за рулем, рядом с ним — Добрыня, я и Инга; Вадим сзади. Султана, чтобы не нарушал хрупкий нейтралитет, засунули обратно в котомку, несмотря на его отчаянное сопротивление. Пистолет я убрала за пояс. Добрыня, заметивший это, поинтересовался:

— Не боишься, что себя прострелишь? Что за модель-то?

— Не боюсь. — Я решила последовательно ответить на его вопросы. — Модель хорошая, «пернач» называется.

Он удивился. Видимо, был наслышан об этом оружии.

— Откуда у тебя «пернач»?

— Нашла, — сухо сказала я, дав понять, что эту тему развивать не намерена.

Булат развернул машину, и мы поехали в сторону Симферопольского шоссе. Через десять минут наш «мерседес» уже шуршал колесами в сторону Москвы. Очень скоро появилось первое электронное табло, сообщившее нам, что до МКАД осталось восемь километров. А еще через несколько минут к свету луны и звезд добавились огни большого города. На въезде нас никто не остановил. Дежурный был занят проверкой документов у водителя трейлера с номерами Европейского сообщества.

Я взглянула на часы — половина второго. До рассвета еще далеко. Мы проехали темноватые спальные районы, где ночную тьму рассеивал лишь слабый свет уличных фонарей да редкие огоньки в окнах. Людей на улицах почти не было. Спальные районы сменились центральными, здесь света было побольше — ярко освещенные витрины, гирлянды фонариков на деревьях. На улицах стало оживленнее, появились стайки молодых людей на роликах, мимо нас уже несколько раз проехали группы байкеров.

— Как поедем? — нарушил молчание Булат.

— Я думаю, — ответил Добрыня, — надо ехать по Третьему кольцу, там сразу выезд в центр и направо — на Киевскую. Знаешь дорогу?

— Найду, — ответил Булат.

Через двадцать минут мы вырулили на Студенческую улицу, но не туда, где тупик с плакатом и где на моих глазах погибли два офицера СБ, а с улицы Дунаевского.