Книга Записки городского хирурга - Дмитрий Правдин

Время учебы пролетело незаметно. Надо отдать должное: немного расслабился, отвык каждый вечер приходить домой вовремя. Экзамены сдавали на компьютере. Ответы, распечатанные на бумаге, заранее выдали.

Ради спортивного интереса сели, кто в тот день был на занятиях (порядка 20 человек, знающих о хирургии не понаслышке) и решили сами ответить на вопросы. В результате выяснили, что есть нестыковки. Но программа заложена, ее не изменить. Да и не мы первые, не мы последние. Одним словом, надо отвечать так, как написано в ответах.

Экзамен сдавали в специальном компьютерном классе. Только здесь я впервые увидел полный состав группы. Как оказалось, нас обучалось 32 человека. Многие пришли только на экзамен. Необходимо расписаться в специальных ведомостях, причем лично. Никуда не деться!

Лично я багаж знаний значительно пополнил. Ахмед тоже обогатился. Другие курсанты неплохо провели время, многие умудрились выйти из алкогольной комы. Один наш товарищ рассказал, что лет двадцать тому назад пришлось побывать на учебе в Иркутском ГИДУВе, где ему довелось познакомиться с замечательной курсанткой. А прославилась она тем, что приехала не первичную специализацию по рентгенологии (тогда это занимало 11 месяцев), за это время успела познакомиться с мужчиной, выйти за него замуж, родить ребенка и напоследок развестись.

На таком позитиве мы сфотографировались на память вместе с преподавателями. Традиционно обменялись адресами и разъехались по своим местам. Учеба благополучно завершилась, сертификат я продлил, теперь имею полное право в течение пяти последующих лет занимать должность хирурга.

Глава 18 И снова в бой

Отошло бабье лето, но начало октября оставалось теплым и сухим. Солнышко по-прежнему грело мягко и ласково. Деревья и трава продолжали наливаться сочной зеленью. Желтизна лишь незначительно тронула их. Во многих местах продолжали подстригать газоны, заботливо соблюдая геометрические пропорции. Мало что напоминало календарную осень.

Месяц учебы давал о себе знать. Немного расслабился. Пришлось собраться и утром вовремя прибыть на дежурство. С корабля на бал. Сразу же вышел ответственным хирургом.

За время моего отсутствия в больнице все сохранилось на прежнем уровне. Ремонт не начали, больных не убавилось, дополнительные места на отделении не появились. Все как всегда!

Мое первое после учебы дежурство выпало на субботу. Значит, утренних конференций и обходов нет, но есть усиленный ввоз пациентов, так как большинство больниц по выходным дням больных не принимает.

Не успел поделиться с врачами своими впечатлениями об учебном процессе, как срочно пригласили в приемный покой. Привезли очень тяжелого пациента.

Им оказалась 18-летняя девочка, которая неделю назад перешагнула рубеж совершеннолетия. Несчастный, измученный болезнью ребенок. До 16 лет она была абсолютно здоровой. Два года назад у Веры обнаружили злокачественную опухоль в носовом ходу.

Причем нашли ее совершенно случайно, во время планового медосмотра в школе. Лор оказался зрелым доктором и направил Веру к онкологу. Худшее подтвердилось: рак носового хода. Применили новые технологии – радионож плюс химиотерапию. Поначалу болезнь отпустила. Но через полгода выявили рецидив.

За два года от начала заболевания девочка перенесла порядка 20 (!) химиотерапий. Убивая раковые клетки, химиопрепараты не щадят и здоровые. У ребенка выпали все волосы. Она лежала передо мной абсолютно лысой и без бровей.

Бледное и измученное лицо 18-летней старушки. Только ее глаза, молодые, блестевшие в полумраке приемного покоя, выдавали в ней юную девушку. Она еще не ведала, что такое любовь, но уже отлично понимала, что такое горе.

Это горе, когда ты угасаешь, а твои сверстники только только начали познавать прелести жизни. А ты ничего в своей жизни больше не увидишь, кроме больничных стен. Болезнь неизлечима. Опухоль проросла в головной мозг. Вера не может говорить, но все понимает, может писать слабой рукой.

Я вижу, как плохо у нее получается сладить со ставшей чужой конечностью, но глазами просит, чтобы не мешал. Она показывает мне, что хочет сама что-то написать. Мама Веры, утирая украдкой слезы, держит тетрадь. Девочка медленно выводит карандашом на клетчатом листе: «Доктор, спасите меня!» Ком подкатил к горлу. Я отвернулся.

Мама нашла девочку в луже крови. Откуда она взялась, так и не разобралась. Вызвала «Скорую», попросила отвезти в детскую больницу имени Раухфуса, где их хорошо знали, но не вышло. Вере исполнилось 18 лет, теперь в детской больнице ей не место. Мама плакала без слез. Они за два года вышли. Черная от свалившейся на ее хрупкие плечи беды, она была согласна с любым решением.

– Раньше подобное наблюдали? – уняв волнение, спросил я.

– Никогда такого не было, – взяв себя в руки, ответила мать.

– Давайте начнем с эндоскопии. Возможно, это язва, и мы имеем дело с осложнением в виде кровотечения.

– Но у Веры никогда не признавали язву!

– К сожалению, у ослабленных пациентов все может быть. Кровь вы нашли на подушке?

– Да. Но я не слышала звуков рвоты, хотя сплю рядом с ней. Когда Вера заболела, муж ушел от нас, поэтому я всегда при ней.

– Вы не возражаете против эндоскопии?

– Нет. Делайте, что считаете нужным. Вы – врач!

Во время исследования у девочки обнаружили огромную язву, расположившуюся в желудке. Продолжалось незначительное кровотечение. Необходимо срочно оперировать.

– Я не буду перед вами лукавить, девочке нужна операция! Причем немедленно! – глядя в глаза матери, произнес я.

– Она ее перенесет? – покачнулась мама Веры.

– Не знаю! Операция предстоит очень серьезная и тяжелая. Возможен любой исход.

– А без нее нельзя обойтись?

– Нет! Язва огромная, она сама не заживет, тем более, что кровотечение продолжается.

– А нельзя какие-то новые технологии применить? Я слышала, что можно лазером прижечь, – еще надеясь на чудо, пытала меня горемычная женщина.

– Нельзя! – терпеливо объяснял я. – Не тот случай! Такие громадные язвы неэффективно прижигать. В принципе, если вы отказываетесь от операции, мы можем попробовать. Но сразу предупреждаю: результат, как показывает практика, всегда плачевный.

– Доктор, и что вы посоветуете?

– Оперировать! Причем немедленно! Иначе еще полчаса-час, и будет слишком поздно!

– Ну что ж! Оперируйте! – вздохнула мать и закрыла лицо руками. Было видно, как нелегко далось ей это решение.

Я подал Веру в операционную, сам пошел распорядиться насчет крови для переливания.

Операция проходило очень тяжело. Язва оказалась трудной, так как проросла в соседние органы. Мне первый раз доводилось оперировать такую запущенную язву в столь молодом организме. Несколько раз мы отправляли ординаторов в отделение переливания крови за дополнительной дозой. Один раз посередине операции остановилось сердце. В какой-то момент мне почудилось, что все наши усилия тщетны. Но анестезиолог приказал нам живо отдалиться от стола. Два разряда высоковольтным дефибриллятором в область сердца оживили его, заставив вновь забиться в тесной груди.