Книга Разрушитель - Алексей Волков

– Опять начнем возвращать на службу попавших под сокращение офицеров. Уже решили – бригады вновь будут разворачиваться в дивизии. Думаю, по нынешнему времени проблемы с призывниками не возникнет. Вот с техникой – да, будут. Развалили и разворовали все, что можно и нельзя. Да и стоит развертывание – сам знаешь. И, конечно, сегодня занимаемся дипломатией. Надо же успокоить соседей, ближних и дальних.

– Президент не объявлялся?

– В Германии. Но обращения к народу пока не было. Может, понимает, что его карта бита?

– Ладно. От меня чего ты хочешь? Не верю я в людское бескорыстие. Тем более подкрепленное вещественными знаками внимания.

– Зря, между прочим. Представь себе – ничего конкретного. Просто хочется иметь рядом своих людей. В ком уверен до конца.

– От твоих слов веет чем-то зловещим. Проще говоря – очередными приключениями на собственную… афедрон. Кажется, только делаю в последнее время, что стреляю, отступаю перед превосходящими силами, прощаюсь с жизнью, чудесно спасаюсь, а потом опять… Так сыграть в ящик недолго.

– Не ворчи! Завтра, в крайнем случае – послезавтра, вернемся на базу. Надо будет крота вычислить. Да и порядок в окрестностях навести. Кому нужна власть, чьи интересы ограничены МКАДом?

Возражать было бесполезно. Главное же – неэтично. Раз я настолько причастен к свершившемуся, бежать теперь в глубинку было бы нечестно перед собой. Да и на базе побывать еще хотелось. Повидать Валеру и, чего греха таить, Марию. Очень редко вспоминал о новой знакомой последние два дня по вполне понятным причинам, а вот теперь вспомнилось. Словно что-то осталось недосказанным. Глупо. Староват я для весьма энергичной докторши. Если бы встретить ее пораньше… А пораньше она была молода. Я же не деятель шоу-бизнеса или не миллионер, привлечь женщину внешней мишурой не могу. Вернее, могу, да надолго ли? И еще вопрос – кому из нас это надоест раньше? Несколько ни к чему не обязывающих встреч, бесед, случайных прогулок – одно, а что-то большее… Лучше остаться в памяти чем-то светлым, чем вызвать разочарование.

Я ведь довольно зануден в повседневной жизни. Друзья привыкли и терпят, однако на то они и друзья.

– Покурил? – придирчиво осведомился Линевич.

Понятно. Беседа закончена, сейчас начнутся сплошные поручения. Сходи туда, наведайся сюда, съезди еще куда… Тут узнай, там передай, здесь найди, и все в темпе, в темпе…

Воистину – не было печали!

– Константин! – У самого входа на нас налетел какой-то немолодой мужчина в штатском. Кажется, я как-то случайно видел его по телевизору, сразу забыв имя, фамилию и должность. Не то депутат, не то консультант, не то помощник министра, если не министр.

О высоком ранге мужчины говорило даже обращение по имени к генералу. Ладно я на правах старинного приятеля. Прочим подобное обращение было доступно лишь по преодолению соответствующих карьерных степеней.

– Я как раз думаю – куда ты пропал?

– Что-то случилось? – насторожился Линевич.

– Как сказать… – замялся мужчина. Посмотрел на меня, можно ли говорить при постороннем, вернее, являюсь ли я посторонним, только решить сию дилемму сразу не смог.

– Так и скажи, – не стал разводить политесы Константин.

– Президент выступил по радио. В смысле, по «голосам». Только что.

– И?

– В смысле, что сказал? Как мы предполагали. Ну, обвинил нас в организации беспорядков с целью осуществления антиправительственного переворота, в самом перевороте, в многочисленных жертвах, призвал весь народ в едином порыве грудью встать на защиту демократии…

– Ерунда. Пусть говорит.

– Еще это… Обратился к народам других стран помочь в восстановлении справедливости.

– Они, конечно, немедленно откликнулись. У европейцев кишка тонка умирать во имя демократии, если она не подкреплена материальными интересами. А мы сразу гарантировали – все договоренности о поставках остаются в силе. Кстати, им, даже при реальной заинтересованности, умирать давно не хочется. Зато теперь мы имеем полное право добавить в перечень обвинений измену Родине, выраженную в призыве на нашу территорию иностранных армий. Раньше он еще как-то мог оправдываться защитой от Китая и прочей белибердой, но сейчас речь идет о прямой агрессии. Кстати, что Запад? Молчит?

– Молчит.

– И помяните мое слово – молчать будет. Разве что пожурят немного, поболтают и через неделю забудут. У них своих проблем полно.

– Да еще… Это… В смысле, наши демократы кое-где вышли на улицу. Обвиняют нас в фашизме и тоталитаризме.

Линевич мечтательно закатил глаза.

– А что? Было бы неплохо познакомить правозащитную братию с этим явлением воочию. Жаль, нельзя. Ничего. В ближайшее время постараемся принять закон: за оскорбление государства – высылка за границу. Надоели – слов нет.

Душа человек! Я бы сразу предложил повешение…

Глава 30

Возвращаться приятнее, чем уезжать, даже если исходной точкой служило временное пристанище. Может, я просто не люблю Москву. Мне было немного жаль пострадавший город и людей в нем, но так, не слишком сильно. Лето, даже кто пока сидит без стекол в окнах, по нынешней теплыни, не смертельно. Воду и свет подают без перебоев, гарантированный минимум продуктов, установленный для столицы, поменьше, чем такой же в сельскохозяйственных районах, однако кое-как гарантирует выживание. Остальное можно купить. За пару дней магазинов открылось немного, но лиха беда начало! Предприимчивых людей хватает, навезут всего и еще сверх того – только плати. Многие конторы закрылись, зато отныне будет полно производительной работы. Кто хочет – не пропадет.

Часть войск, и армейских, и внутренних, уже выводилась из мегаполиса, милиция возвращалась в свои города. Порядок надо поддерживать везде. По сведениям, в районе вновь стало беспокойно. Очень уж многим хотелось хорошо жить за чужой счет, вот и опять стали поднимать головы разные банды и бандочки. Они-то думали – власть всецело сосредоточится на столице и по привычке упустит происходящее за ее пределами. Но установка изначально была иной, и преступникам в ближайшие дни будет несладко. Благо приказ ясен – в случае сопротивления или опасности для гражданских лиц огонь разрешено сразу открывать на поражение.

В Европе и Америке, кстати, уже давно поступают точно так же. Все палят во всех, и правозащитники скромно молчат. Наверно, испытали на себе прелести посткатастрофной жизни. Но смертная казнь в Европейском Союзе по-прежнему остается отмененной, и уничтожение при задержании – единственная возможность воздать отдельным гражданам по их заслугам.

Мы шли к базе небольшой колонной. Четыре бронетранспортера у кого угодно в состоянии отбить охоту к нападениям. Разве что потенциальные противники будут обладать танком или десятком гранатометов. Но, надеюсь, до подобных сцен дело не дойдет. Если им не нужны мы сами, как бывало в предыдущих случаях, какой толк нападать на бронетехнику?