Книга Целитель - Антти Туомайнен

Откликнулся Бонсдорф.

Я потянул ручку двери и оглянулся. Туман был настолько плотным, что, если бы я не знал, где на улице припарковано такси Хамида, мне пришлось бы искать его. Как было указано в списке, Бонсдорф проживал на четвертом этаже. Я нажал кнопку вызова лифта и, воспользовавшись его кабиной, очутился перед старомодным металлическим колокольчиком на двери с отверстием для почты, которая предназначалась Бонсдорфу.

Светлая точка за глазком двери моментально стала темной, потом дверь распахнулась. Бонсдорф, как оказалось, была женщиной примерно восьмидесяти лет.

— Я ждала вас, — заявила она.

Не зная, что на это ответить, я только пробормотал:

— Извините, что заставил вас ждать.

— Целый день? — проворчала женщина. — Давайте приступим.

Она развернулась и пошла в комнату. Я понятия не имел, кого именно она ждала, но когда открыла дверь и пригласила меня внутрь, я подчинился.

Как я успел оценить, квартира была большой: пять комнат и кухня. Судя по всему, госпожа Бонсдорф жила здесь одна. Беглый взгляд в сторону двух помещений подтвердил это предположение: они казались покинутыми, красивый лоскутный половик около кровати и декоративные подушки явно лежали здесь нетронутыми очень давно. Я прошел за женщиной в гостиную и подождал, пока она не остановится и не объяснит мне, кого же именно она ожидала, и, может быть, позволит мне рассказать, зачем я здесь.

Женщина прошла по черному с узорами восточному ковру размером с поле для игры в сквош. Ковер был настолько огромным, что я был уверен: не один человек успел заблудиться на нем. Старушка подошла к телевизору и пару раз ударила по нему маленьким кулачком.

— Вот он, — сказала она, — не показывает.

Я посмотрел сначала на телевизор, потом на госпожу Бонсдорф. Это была маленькая старушка с вьющимися волосами, даже дома одетая в элегантный серый блейзер, излучающая решимость и энергию, несмотря на свой возраст и сгорбленную осанку.

Я задумался.

Что могло с ним случиться?

Я прошел к телевизору, проверил все провода, чтобы убедиться, что они подсоединены, потом попробовал его включить.

— Он не работает, — проинформировала меня хозяйка.

Я снова посмотрел на провода и обнаружил, что один из них безвольно повис. Я проследил за ним до старинного бюро из темного дерева, посмотрел за софу в стиле рококо и обнаружил, что он не подключен к розетке. Воткнув вилку в розетку, я вернулся к телевизору, на котором немедленно возникла картинка.

— Я могла бы сделать это сама, — прокомментировала хозяйка.

Я снова выключил аппарат и повернулся к ней:

— Давайте договоримся: я не возьму с вас плату, если вы согласитесь ответить на пару вопросов.

В ее глазах что-то промелькнуло.

— Мне следовало догадаться, — сказала женщина. — Какой же мастер в наше время приходит в тот же день, когда его вызвали? Хотите кофе?

Мы сидели за столиком в столовой и пили кофе из фарфоровых чашек. Госпожа Бонсдорф носила на левой руке золотое кольцо с бриллиантом. Машинально она время от времени теребила кольцо, сдвигая бриллиант к мизинцу, затем, не переставая разговаривать, возвращала камень в прежнее положение. Это заставило меня ощутить на пальце собственное обручальное кольцо — массивный обруч из белого золота с ровными краями. Десять лет назад я надел его на палец, связав себя с женщиной, которую долго искал. А вот теперь ее поиски привели меня сюда.

Кофе был темным, очень крепким. Я понял, что очень хочу сейчас выпить чашку кофе. Так же четко я понимал, что еще секунду назад я не смог бы ничего проглотить. Собравшись с силами, я заставил мой мозг изгнать из себя картинки из квартиры в Яткясаари.

Я сказал женщине, что ищу человека, который прежде жил в этом доме, описал ей Таркиайнена, назвал его имя и профессию и добавил, что, может быть, я ошибся и пришел не в то здание. Потом я показал ей фото, которое сохранил в памяти телефона. Женщина напряженным голосом сказала мне, что я попал именно в тот дом, который мне нужен.

— Я его очень хорошо помню, — заявила она.

— Он умер пять лет назад, — продолжал я.

Старушка выглядела сконфуженной.

— Пять лет назад?

Я кивнул.

Она вцепилась в изящную ручку фарфоровой чашки так, будто собиралась оторвать ее.

— Конечно, в мои годы время течет намного быстрее, но это не могло быть пять лет назад.

— Почему?

— Потому что это случилось как раз перед смертью Эрика, — сказала женщина, — моего мужа. Он умер от рака печени. Болезнь начинается так же, как и рак горла или желудка. Он испытывал невероятные, не поддающиеся описанию боли.

Она рассеянно посмотрела в окно, туда, где был туман.

— Я любила Эрика. У нас с ним не осталось ничего, кроме друг друга, — спокойно продолжала она, сделав глоток кофе.

Я взял из блюда на столе печенье, откусил маленький кусочек и с удовольствием почувствовал, как вкус ирисок наполняет мой желудок. Женщина со звоном поставила чашку на блюдце.

— Эрик был спортсменом. Он был хорошим и сильным человеком. По крайней мере, пока не болел. Но никто не может оставаться сильным, когда приходит старость и болезни, когда у тебя остается совсем немного времени. Все наши дети и внуки живут в Америке. Наше общение ограничивается видеозвонками. От этого я только еще больше скучаю по ним. Я уже стара и понимаю, что должна иметь возможность дотронуться до них, быть с ними рядом, баловать и обнимать их, никуда не отпускать и не позволять им отпускать себя. Эрик был таким же. Мы поддерживали и заботились друг о друге.

Женщина замолчала ненадолго, снова глядя ничего не выражающим взглядом в туман, потом что-то для себя решила и снова повернулась ко мне.

— Вы женаты? — спросила она.

— Да, — ответил я и быстро добавил: — Вообще-то именно поэтому я зашел сегодня к вам.

На ее лице появилось любопытство.

— Моя жена пропала, — пояснил я. — А тот человек, о котором я вас спрашивал, может что-то об этом знать. На самом деле я разыскиваю не его, а свою жену.

— У вас есть дети?

— Нет.

— А позволите спросить: почему?

— Да. Мы не можем иметь детей.

Казалось, старушка взвешивает мой ответ.

— Значит, вас только двое.

— Да.

— Это тоже хорошо.

Я почувствовал комок в горле и как бы случайно потер глаза.

— Да, вы правы.

Мы сидели за столиком друг напротив друга, два человека, которых судьба случайно свела вместе, и я почти отчетливо ощущал, как много в нас общего. Мне не хотелось прерывать молчание, которое тоже объединяло нас. Я чувствовал какой-то странный покой и умиротворение. Мне не хотелось проявлять слишком много любопытства, выспрашивать у нее подробности. Может быть, она сама вернется к тому, о чем я хотел спросить ее.