Книга Миссия. Без вариантов - Надежда Федотова

— М-дя-я… — протянул офонаревший Чайников. — Впечатляющий камбэк!

— Кстати, собачки не ваши?

— Кто?!

Следом за ветераном, раздираемые голодом и сторожевым инстинктом, из телепортера выскочили четыре лоснящихся ротвейлера. Выскочили и замерли, раздумывая, по всей видимости, с кого начать…

— Васька, — ахнул Грэй, — что ты сделал с кабиной?!

— Починил… И если это вот не глюк, стало быть, сейчас оттуда полезет такое…

— Теперь не уйдете…, в …, на все … с переворотом в четвертой позиции!

— Антон, ты их видишь?!

Р-р-р… Гав!

— Папа, сюда, … …, тута они, … … …!

— Молодые люди, знание блатной лексики веса вам не прибавляет! — Поворот дула огнемета на сто восемьдесят градусов. — Кроме того, понимаете ли, она уже вышла из моды.

— …!

— Хотя это вы верно подметили, уважаемый…

— Эй, мафия! У нас все под контролем! Джордан Бауэр привык отдавать свои долги… Вы, бычье, пушки на пол!

— Здорово, Гарлем! — гаркнул системщик.

— И вам того же… Пушки на пол, кому сказали?!

— Да шли бы вы, …, прямо к … … … …! О-о-о?

— Гиппокрит! — Женский голос, встревоженный и гневный одновременно. — Как ты мог?! Мне пришлось ударить эфора! Из-за тебя!

— Не беспокойся, Нарцисса, его все бьют в последнее время. — Усатый правитель смущенно улыбнулся появившейся за чикагскими бандитами золотоволосой спартанке. Тия от изумления открыла рот, в голубых глазах промелькнула обыкновенная женская зависть. Остальные (кроме разве что напарников, царя и Морган) едва не ссыпались на половичок — Нарцисса определенно готовилась к нешуточной драке и, соответственно, как было принято, одеваться не стала… Все на какую-то минуту затихли, погрузившись в жадное созерцание пленительных изгибов тела обнаженной греческой Афродиты. Или, скорее — Афины, потому как девушка, топнув ногой, зло уставилась на Морган:

— Так, значит, ты вот ее мне предпочел, базилевс?!

— Нарцисса, прекрати!

— Нет! Я, получается, сбежала из дому, навеки опозорив себя тем, что сама гоняюсь за мужчиной, навлекла на свою семью гнев совета эфоров, чуть не умерла от ужаса в этой железной коробке… а ты променял меня вот на эту девчонку?!

— Нет! — вдруг воскликнул Васенька, высовываясь вперед. — Красавица, вы сильно ошибаетесь! Гиппокрит (только между нами) любит блондинок!

— И что?!

— Видите ту мамзель, в модных брючках? — Он указал на пятящуюся к стене помощницу Секретаря. — Вот ваш главный классовый враг!

— Да? — Спартанка сжала кулаки.

— Клянусь паспортом! Вы бы видели, ка-ак она к его величеству клеилась — это же уже просто неприлично!

— Врешь! — крикнула Тия. — Я его полчаса назад впервые увидела!

— И все полчаса грязно домогалась, — ввернул системщик.

Нарцисса издала львиный рык и бросилась на соперницу. Обе полетели на пол…

От кабины послышалось щелканье прикладов. На этот раз это был потерянный в восьмой реальности коалиционный десант. Напарники переглянулись.

— Ложись! — рявкнул Грэй, сиганув за ближайший операционный пульт. Остальные откатились следом. Мешали наручники.

— Где бы ключ взять? — кряхтел Чайников, пытаясь извернуться и заглянуть себе за спину. — Ничего же не сделаешь…

Что-то хрустнуло. Базилевс потер запястья:

— Давило. Ничего, что я вещь испортил?

— Гиппокрит, ты этого раньше сделать не мог?!

— Мы, цари, люди мирные. Нас не трогают — и мы не трогаем!

— Васька, молчи. Здесь дети.

— …!

— Да ладно, серенький, я знаю это слово…

— Немедленно забудь! — приказал он, втихомолку дав пинка Чайникову, из которого, как из прохудившегося мешка, сыпались такие выражения, что от стыда умер бы сам поручик Ржевский.

Гиппокрит, бледнея и краснея, молча разорвал цепочку наручников сначала у Морган, потом у Грэя и Логана. К Васеньке он даже не решился подойти…

— А я?! — завопил системщик.

— Так ругать ведь будешь, мудрец?

— Буду! А повыше был бы — убил бы! Освободи меня, дуралей!

Тот подумал, вздохнул и рванул титановую цепь. Чайников, яростно фыркая, мысленно дал ему в глаз. Вживую все-таки не осмелился, у царя рука была тяжелая. Он, конечно, потом извинится, если пришибет нечаянно, но при Васенькиной комплекции это извинение будет в письменном виде и на похоронном венке…

Секретарь осторожно выглянул из-за пульта и тут же присел: десантники, для которых приказ — что слово Божье, нашли цель и открыли огонь. Обуреваемая ревностью Нарцисса в дальнем углу вовсю мутузила Тию. Та, правда, сама в долгу не оставалась — в СВН хорошая спортивно-оборонная подготовка… Мафия — русская и американская, попрятавшись за тумбами с техникой, вдохновенно палила друг по другу с разных концов зала. Председатель тихо пятился к телепортеру. «Уйдет! — в бессильной ярости подумал Логан. — Уйдет, зараза!»

Гулко хлопнула дверь, и чей-то до боли знакомый голос повелительно рыкнул:

— Стоять, тварь резиновая!

— Найджел?.. — выдохнул Секретарь, поворачивая голову.

На пороге телепортотдела стоял Домингес, сжимая в каждой руке по «Крэгу». Мексиканец весело хмыкнул:

— Ты ведь знаешь Дженни, Логан. Иногда лучше прикинуться мертвым… И я это дело освоил в совершенстве. Стоять, сказал!.. Только тронь бластер!

Он стиснул зубы и пошатнулся. «Ранен, — понял Логан. — Ч-черт!»

— Дед! — взревел он. — Эй, дед! Оглох, что ли?!

— Ась?.. — Жерло огнемета развернулось в их сторону.

— Задержите этого человека! Немедленно!

— Эт можно… А как?

— Да пристрелить, и дело с концом! — посоветовал Васенька.

— Молчи, умник! — шикнул на него Секретарь. — Шлепнуть главного подозреваемого — это своими руками все дело загубить! Отвечать за это не ты будешь, а я… Старик! Его не трогайте, лупите по кабинам! Хозотдел меня задушит… Да стреляйте уже!

— По всем? — деловито переспросил дед.

— По всем, — махнул рукой Секретарь.

Огнемет вздрогнул, и стены телепортационного отдела тоже содрогнулись от страшного грохота. С потолка посыпалась суперустойчивая штукатурка.

— Не-эт! — завыл Председатель, закрывая руками голову.

— Давай, ветеран! — выкрикнул Васенька, поднимая голову над пультом и стараясь разглядеть тщедушную фигурку деда сквозь густой дым. Видны были только оранжевые вспышки огнемета. Ни старика, ни министра, ни мексиканца — вообще ничего, один сплошной пороховой туман. — Землю — крестьянам, воду — матросам!