Книга Древний Рим. Честь преторианца - Регина Грез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Борат, прошу тебя, отпусти, давай сначала немного приберемся, потом надо об ужине подумать. Я же не денусь никуда. "Уже мало надеюсь, что исчезну так же внезапно, как появилась…"
Виновато откашлявшись, он вдруг заявил, что вынужден ненадолго меня оставить, потому что договорился встретиться с Марком и другими приятелями на Бычьем рынке. Товарищи обещали помочь и заодно собирались отметить дорогую покупку бывшего сослуживца.
Ну, конечно! Стоило догадаться, что рыжий пройдоха Марк раскрутит Бората на гулянку в честь приобретения такого славного гнездышка.
Теперь мужчины отправятся в трактир, а мы с Диоклом тут одни должны кувыркаться: вытаскивать из комнат обломки старой мебели, посуду чистить и выметать сор. Неплохо придумано – знай женщина свое место!
– Разве нельзя застолье отложить, пока мы немного не обживемся? Позже пригласим всех на новоселье, накроем стол как положено.
Выслушав мои недовольные реплики, Борат заверил, что никакой вечеринки вовсе не планировалось, Марк и еще пара товарищей всего лишь зайдут оценить дом, к тому же Квинт посмотрит сломанный фонтан, Квадрантус даст пару советов насчет очага, одним словом, ребята могут быть даже полезны – римские солдаты на все руки мастера. Так я же не против дружеского общения. Иди, Борат, веди гостей, а мы пока подготовимся, как сумеем.
Впрочем, уборка наша продвигалась сумбурно и постоянно прерывалась разговорами. Я хотела знать, как Диокл попал в Рим и оказалось, что это очень печальная история. Еще в юности грек был захвачен на море пиратами и продан в рабство, часто менял хозяев, крутил жернова на мельнице, служил «грушей» для одного перспективного атлета-борца, работал в поле и в саду, едва не умер от голода и побоев, служил переписчиком книг и учил грамоте детей скаредного купца.
Но всю информацию мне пришлось вытягивать из Диокла буквально по слову, потому что говорил он с трудом, будто опасаясь моего гнева. Последний хозяин приказывал ему молча выполнять все поручения и наказывал даже за свое дурное настроение.
Пораженная суровой судьбой некогда свободного жителя Афин, я тоже притихла. Все ужасы античного рабства встали перед глазами, словно я заглянула в саму преисподнюю. Надо что-то придумать. Надо ему помочь. Но я точно не смогу помочь всем рабам Рима. И если придется навсегда остаться в этом страшном времени, где найти сил, чтобы принять мрачную реальность и стать частью ее пестрой мозаики…
Но разве в гораздо более поздние времена не существовала подобная несправедливость? Крестьяне Российской империи много столетий были в подобном тяжком положении, людей продавали на торгу как скот, в газетах печатали объявления, способные разлучить матерей с детьми, братьев и сестер.
«Подожди, Диокл, я немного осмотрюсь на новом месте и постараюсь хоть как-то облегчить твою участь, а пока давай улучшим место нашего нынешнего пребывания».
Надо заметить, что дом, где я собиралась жить с Боратом, несколько отличался от привычных римских домов и больше походил на жилище простых греков. У него были большие окна, и отсутствовал внутренний дворик с бассейном-имплювием. Собственно водоем находился снаружи, рядом с устройством, снабжавшим нашу усадьбу чистой питьевой водой.
Диокл вытащил из женской комнаты ковры и разложил на солнце для просушки, потом мы вместе очистили помещение от пыли и мусора, выбили одеяла, подушки и набитый шерстью тюфяк с кровати.
Мне нравится, как расставлена мебель в будущей спальне: две скамейки из позолоченного дерева у стен, высокий деревянный шкаф с бронзовыми заклепками, старенький, но очень уютный комодик с выдвижными ящичками может служить туалетным столиком, на нем как раз стоит терракотовый светильник в виде ящерицы с поднятой кверху головкой – ее высунутый язык является фитилем.
Диокл достал из стоящего на полу массивного сундука коробочку с порошком из трав и склянку с благовонным маслом.
– Сейчас мы хорошенько окурим дом и пусть в нем поселятся добрые духи ваших предков, госпожа.
Со слезами на глазах я благодарила нового друга за помощь и советы, потому что назвать Диокла рабом не поворачивался язык. Когда-нибудь я расскажу ему и свою непростую историю, вероятно, он не поверит, как однажды Фарбий Эдей, но я смогу хотя бы излить душу.
Кажется, грек тоже расчувствовался, потому что всегда вздрагивал, слыша свое настоящее имя из моих уст. За долгие годы унижений он от него отвык, но не смог забыть.
Завершив уборку в спальне мы перешли на кухню и тут я заволновалась не на шутку.
– Скоро гости придут, а у нас ни крошки съестного в доме! Диокл, где нам купить еды?
– Рынок неподалеку. Если дашь мне монет, я принесу все, что нужно.
Я растерянно озирала полупустое кухонное помещение: очаг из камня и глины, длинные столы и лавки у стен, ларь для посуды. Комнату украшали незамысловатые фрески с изображением фруктов, бронзовой ступки, кувшина и блюда с яйцами. Может, купить яиц и сделать омлет…
Интересно, как Борат воспримет мои кулинарные изыски, вдруг ехидный Марк начнет петь ему на ухо, что привел в дом неумеху. У-у, так бы и запустила половником, вот он как раз валяется под столом. Насчет Квинта с Квадрантусом я спокойна, думаю, они ребята непритязательные и слопают все, что подам.
Поделившись сомнениями с Диоклом, я услышала, что простые римляне привыкли начинать трапезу с яиц и заканчивать яблоками. Что ж, будем придерживаться традиций!
Когда я вынула из своих запасов оставшийся золотой, Диокл задумчиво покачал головой.
– Но ты даешь мне слишком крупную сумму, госпожа, если позволишь, я еще возьму хлеб, сыр и другую снедь. Сколько мужчин приведет с собой хозяин? Понадобится и вино.
– Троих, если я правильно поняла. Да, вино тоже не помешает, только я не знаю, какое выбрать.
– Не беспокойся, госпожа, мы будем готовы.
Глава 48. «Не вешать нос, преторианцы!»
Диокл отправился за покупками, а я заново повязала растрепавшиеся волосы платком и настроилась на продолжение уборки. К сожалению, водопровод не работал и поэтому воду для бытовых целей мы брали из мраморного колодца в саду, поднимая ведра с помощью простого механизма в виде колеса и пары дополнительных рычагов.
Перед тем, как уйти на рынок, грек вытащил два ведра и оставил на солнце. Позаботился о том, чтобы новая хозяйка не отморозила нежные ручки. Трогательно и
