Книга Главред: назад в СССР 3 - Антон Дмитриевич Емельянов

бы громко это ни звучало. В Твери вот так несколько погостов уничтожили, и даже некоторые школы теперь стоят на костях. И зачем это?

Ладно, другой вопрос, как совместить решение сразу обеих проблем. Ведь когда люди поймут, что бояться нечего, и из старых могил не вылетит моровая язва, тогда вроде как можно будет построить жилье, и вопрос сам собой закроется. Но как быть c позицией Якименко, которого тоже наверняка поддержат многие жители города?

Однако дилемма. Открыто помочь Якименко — самолично дать козыри в руки создателей «Правдоруба». Они же этого и добиваются, чтобы стройка стала скандальной. Не помочь вообще никак — плюнуть в души тех, кому так же дорога старина и память об усопших. Как быть? Как примирить противоборствующие стороны? И как, чего уж греха таить, самому не идти на сделку c совестью?

Хорошо, что у меня есть способ рассечь этот гордиев узел.

[1] Эпидемия тифа свирепствовала в России c 1917 по 1921 годы. По некоторым оценкам, число заболевших достигло 30 миллионов человек, погибло 3 миллиона.

[2] Так называемый «испанский грипп», бушевавший в мире в 1918–1920 годах. Во всем мире от этой болезни погибли от 50 до 100 млн человек. В РСФСР — около трех миллионов.

[3] Последняя масштабная вспышка холеры в СССР произошла в 1970 году.

P. s. На следующей неделе — финал, так что можем выложить апдейт чуть позже, чем обычно. Но постараемся как можно оперативней. Спасибо, что поддерживаете «Главреда»! Ваши лайки и комментарии нас вдохновляют и помогают писать больше и лучше!

Глава 36

До начала собрания осталось всего ничего, и я поспешил успокоить Якименко. Заверил его, что вопрос c кладбищем нужно будет поднять сразу c двух сторон: и про мнимую опасность холеры, и про то, что нужно беречь память. И вообще, чтобы не откладывать в долгий ящик, начнем обсуждение прямо сегодня, когда все подойдут. Краевед заметно расслабился, a я мысленно обрадовался, что в целом он человек уравновешенный и договороспособный. Побольше бы таких, но уж как есть…

А потом, не успели мы как следует выдохнуть, в помещение потекли участники клуба. Я усмехнулся этому довольно-таки стандартному обороту — еще недавно мне бы он и в голову не пришел. А сейчас я едва успевал приветствовать входящих. Сашка Леутин, Василий Котиков, немного погрустневший в отсутствии Зои, главный комсомолец Жеребкин, ликвидатор Павел Садыков. Следом вошли, оживленно беседуя, отец Варсонофий и бабушка Кандибобер. Бочком протиснулся покрасневший от смущения краевед Сало — не думаю, что он мастерски подделал такую реакцию, значит, и вправду стыдно за свою прошлую выходку. А потом пошли новенькие — Трофим-Душевед co своими приятелями-паранормальщиками, режиссер Владимирский, которому я давно обещал местечко для начала вольного слушателя. И тут я понял, что народу как-то слишком уж много.

— Здравствуйте, — следующий посетитель оказался довольно-таки неожиданным. — Если позволите, Евгений Семенович, мы бы c коллегой присоединились… Слишком уж интересная тема всплыла.

— Василий Васильевич? — Аглая удивилась не меньше моего, даже вскочила co своего места, будто студентка-первокурсница.

— Варвара Афанасьевна мне рассказала o вашем разговоре, — доктор Королевич c улыбкой развел руками. — И я просто не мог пройти мимо.

— Товарищ Королевич, — я тоже поднялся co своего места и, шагнув к профессору, крепко пожал протянутую руку. — Не буду скрывать, я очень рад вашему вниманию. Пожалуйста, проходите. Варвара Афанасьевна? Рад знакомству. Вон там Аглая, можно к ней…

Высокая темноволосая девушка, к которой моя невеста в шутку ревновала, смущенно улыбнулась и, кивнув мне, направилась к коллеге. Королевич присел рядом, вызывая неподдельный интерес у всех посетителей. Все-таки доктор медицинских наук — фигура знаковая, и в Советском Союзе они вызывали уважение у всех без исключения. Ну, или почти у всех.

— Аэлита Ивановна, мое почтение, — я и забыл, что Хватов знаком c бабушкой Кандибобер.

— Богдан… — удивленно воззрилась она на него, потом моментально одернулась. — Добрый вечер, Богдан Серафимович.

И села в другой конец аудитории. Похоже, не так пошла встреча, как планировал Хватов, да это и не мое дело. Я посмотрел на Котенка, который тоже был ошарашен появлением авторитетного ученого, a потом… В аудиторию зашли Краюхин c Козловым, которые уже присутствовали на прошлом собрании, но не сообщили тогда o своем желании заходить регулярно. Что ж… Это еще раз доказывает нужность моей задумки.

— Рассаживайтесь, товарищи, — я встал перед присутствующими, которым едва хватило стульев, да и то оказалось, что Сеславинский уже попросил кого-то из кружковцев принести еще сидячих мест. Хорошо, что помещение оказалось просторным, и все просто банально тут поместились. Насколько комфортно — это уже другой вопрос.

— Товарищ редактор, a нам хватит времени на выступление? — раздался голос Электрона Валетова, который размахивал пугающе толстой кипой листов.

— Дело растет и ширится? — усмехнулся Котенок, посмотрев на меня.

Я кивнул ему и вновь переключился на аудиторию. Надо рулить процессом, пока не начался бедлам.

— Итак, приступим, — сказал я негромко, но этого хватило, чтобы шум в аудитории постепенно сошел на нет. — Сегодня мы предлагаем начать c неожиданного события. Наверняка многие из вас уже видели свежий выпуск «Любгородского правдоруба».

Подтверждающие кивки, нестройный хор соглашающихся голосов — я отметил, что отреагировали так или иначе все. Разве что паранормальщики во главе c Валетовым покачали головами, c забавной синхронностью разведя руками.

— Выносим на голосование, — Котенок перехватил инициативу, но мы c ним так и договаривались. Дирижируем слаженно и дополняем друг друга. — Участвуют только активные члены клуба. Кто за то, чтобы начать сегодняшнее заседание c холерной угрозы?

Вот тут он, конечно, слегка перегнул, но логика мне ясна. Если говорить скучно, ни у кого интереса не будет. А так он использовал так называемый «крючок», на который и подсадил почтенную публику. Как-никак журналистский прием, Котенок явно не против вернуться в профессию. И вернется, насколько я знаю по своей прошлой жизни.

— А есть она, эта угроза? — раздался голос Антона Сало.

Он ведь тоже краевед, как и Якименко, потому-то и относится к громкой статье в «Правдорубе» co скепсисом. Знает, что по всему Любгороду-Андроповску рассыпаны многочисленные моровые кладбища, и если бы верны были «страшилки» неизвестных, эпидемия бы уже случилась. Причем не раз. Но нам нужно убедить и остальных тоже.

— Вот об этом мы и поговорим, — подхватил я. — Сегодня у нас в гостях медицинские работники,