Книга Моя милая ужасная невеста - Марина Ефиминюк

не знаешь, когда на голову прилетит кирпич.

— В мертвецкой плохо пахнет, подруга, — со смешком заявил один из побратимов.

— У меня насморк, — отозвалась я и, поднявшись со скамьи, одернула отутюженный чистый пиджак. Скорее всего после возвращения из башни некромантов придется снова отдавать в стирку.

Квартет переглянулся и начал подниматься. Бранч тоже завозился.

— Адам, останьтесь с Майком в столовой, — попросила я.

Не хватало еще, чтобы мешался под ногами. Вдруг светлой магией зацепит? Потом начнет жаловаться и требовать взять за себя ответственность. Я знаю себя: взбешусь и еще немного отсыплю добра.

Здоровяк настырно оторвал зад от лавки.

— Нет уж, Варлок, одну с этими маньяками я тебя не отпущу.

— Останься.

Пришлось надавить ладонью ему на плечо и припечатать магическим разрядом, чтобы проникся просьбой. Он не только проникся, но и скривился:

— А с другой стороны, посторожу Стоуна.

— Ты настоящий друг, Бранч. Очень больно? — Я сочувственно поморщилась, когда он промычал нечто неразборчивое, и окликнула очкарика: — Сомерсет, посиди с моими друзьями, чтобы им скучно не было.

Тот недоуменно переглянулся с побратимами.

— Почему я?

— Ты мне нравишься. И очки у тебя забавные.

Мы встретились глазами. Сомерсет слегка поменялся в лице, догадавшись, что чародейка Марта Варлок готова сеять светлую благодать. Много и со вкусом. Даже пальцы зудят!

— Слушай, Лай, просто отдай ей согласие, — пробормотал он, дернув вожака некромантской стаи за рукав.

— Ага, — хмыкнул он. — Только устрою девушке экскурсию.

Смотреть в башне некромантов было особенно не на что. Из примечательного здесь хранились только новодельный портрет Дормадора Торстена и старый одержимый скелет. Дормадор являлся известным в прошлом некромантом, который по щелчку пальцев воскрешал мертвецов. Но сначала закапывал их живьем. Я обожала эту историю и во время склок не забывала напоминать Закари об особенностях родословной.

Скелет же был незамысловато одержим темной сущностью и усыплен скрепляющей печатью. В этом году парочка непуганых удальцов с факультета темных искусств пробудили его на спор. Говорят, битва выдалась славная! Оба парня остались покусаны, скелет лишился пальца. Повезло, что не наоборот. Скандал на два факультета гремел еще седмицу.

В отличие от моих однокурсников, тайком проникающих в подземелье через вход в склепе первого ректора, мы спустились по винтовой лестнице с высокими перилами. Без дела в мертвецкую соваться не позволяли. На двери даже не было ручки, а в центре темнели три ряда выжженных крупных точек. Но некроманты всегда жили по принципу: конечно, нельзя, но если очень хочется, то можно. Видимо, поэтому Стоуну на голову едва не прилетел кирпич.

Лайонел воровато проверил пустой холодный коридор подземелья, проворно достал из чехла на поясе ритуальный кинжал и быстрым росчерком соединил несколько точек-меток. В полумраке хищно вспыхнула сложная фигура. Тяжелая замковая дверь приоткрылась с глухим стуком, словно ее толкнули изнутри.

— Добро пожаловать, — с улыбкой галантного маньяка пригласил он.

Я перешагнула через порог. В нос ударил специфический запах. От движения на низком потолке вспыхнули лампы, и просторное помещение залил бледный свет. Побратимы проникли в мертвецкую следом, но умертвия в клетках, а их было не меньше десятка, никак не отреагировали на вторжение. Магические печати, наложенные на загоны, погружали монстров в состояние глубокого покоя, и постоянного смотрителя к ним не приставляли. Было незачем.

Дверь закрылась. Мы остались вчетвером, без свидетелей…

Попались, ребята!

— Любуйся, — с сарказмом в голосе предложил Лайонел.

— Почему здесь только самцы? — спросила я, словно действительно ничего не знала об воскрешенных.

— В Деймране считают неэтичным заводить самок, — ухмыльнулся он. — Мечтаю избавиться от этого идиотского заблуждения.

— Ты у нас, выходит, прогрессивных взглядов, — фыркнула я и с фальшиво заинтересованным видом встала напротив одной из клеток.

Умертвие в ней оставалось неподвижным и словно окостенелым. Безвольно свисали лапы-руки, белесые мертвые глаза таращились в пустоту. На лбу было выжжено клеймо, означающее, что мертвец поднят по согласию на посмертие и принадлежит академии.

— Вам рассказывали, сколько существует светлых печатей, чтобы усыпить мертвого? — мягким, вкрадчивым голосом произнесла я и повернулась к парням, попутно прикидывая, на какое расстояние они разошлись. — Десять. Но только одна превращает воскрешенного в тлен. Ее называют «милосердной смертью».

— Учишь теорию чародейства? — ухмыльнулся Лайонел и переглянулся с друзьями.

Они потешались над ситуацией, а во мне зрел азарт. На кончиках пальцев начинала потрескивать светлая магия.

— С практикой тоже знакома неплохо. — Спрятав руки за спину, я начала к нему приближаться и незаметно плести чары, изящные, тонкие, способные обездвижить, но не принести реальный вред. — Первые годы светлых обучают защите, потом показывают, как нападать. А знаешь, чему сначала учат по-настоящему сильных чародеев? Сдерживаться. Всегда, везде и со всеми. Но когда постоянно сдерживаешься, всё вокруг начинает так страшно бесить…

Нас разделило расстояние не больше шага. Лайонел пропустил мимо ушей все непрозрачные намеки и не сделал ни одной попытки отодвинуться.

— Просто отдай согласие по-хорошему, потомок четвертого ректора, — тихо произнесла я, не сводя тяжелого взгляда с его лица. — У тебя еще есть шанс выйти отсюда на своих двоих.

— Ты смелая, да?

Ладно. Кто не спрятался, я не виновата.

— Как хочешь.

Я впечатала чары ему в солнечное сплетение. Брызнула вспышка. Болезненно сморщившись, Лайонел застонал и упал на одно колено. В глазах все еще светилось непонимание, что из нас двоих — попал в неприятности именно он.

Побратимы опешили от неожиданности и замешкались. Секундой позже невидимая глазу сеть сковала одного в нелепой позе, когда он безуспешно пытался совладать с ножнами и вытащить ритуальный кинжал — без этого артефакта некроманты колдовали паршиво.

Третий оказался проворнее и энергичнее, он-то кинжал выхватил и уже махнул им в воздухе. В мою сторону полетело заклятье. Удар перехватить не успела, только отклониться. Магия прошла по касательной, задев щеку, и врезалась в клетку с умертвием. От мощного удара содрогнулись прутья.

— Опусти кинжал! — велела я некроманту.

Да кто бы меня послушал? Они вообще не слышали добрых советов. Второе заклятье отразилось от защитных чар и в мгновение ока вернулось к хозяину. Кинжал со звоном отлетел на пол. Черная паутина спеленала парня по рукам и ногам, затянула голову. Превратившись в монструозную куколку шелкопряда, он с грохотом ухнул лицом в пол и болезненно застонал от удара.

— Какое необычное заклятье! — искренне восхитилась я. — Научишь