Книга Обнаженный рыбак - Джуэл Э. Энн

«Чтобы сделал Иисус».

— Оставайся на своей полосе! — Дедушка посигналил, быстро свернув на обочину, и движением моего большого пальца я отправила сообщение.

Оно отправилось.

— Боже мой, — прошептала я.

— Ты в порядке, дорогая? — Бабушка посмотрела на меня через плечо.

Сглотнув, медленно кивнула, но я не была в порядке. Я была в ужасе.

Мой телефон завибрировал от нового сообщения от Фишера.

Фишер: Я сообщу ей, что ты не умерла.

Я была в недоумении. Ответить? Сказать ему, что это была ошибка? Сделать автокоррекцию? Может быть, мой автокорректор по умолчанию говорит: «Пошел на хер!»?

Я не стала отвечать ему.

Вместо этого я сосредоточилась на бабушке и дедушке, подготовилась к вечеринке, ответила на миллион вопросов о своем лете в Колорадо и легла спать чуть позже десяти.

На следующее утро мы посетили церковную службу и совместный обед. Опять вопросы. Больше фальшивых улыбок и полуправды.

По дороге в аэропорт во второй половине дня я выведала у бабушки.

— Я работаю с одной девушкой. Лесбиянкой. Она такая милая, и ее девушка тоже. Как ты думаешь, это неправильно?

— Конечно, это неправильно, Тереза. В Библии сказано, что противоестественное желание — это мерзость, которая карается вечным огнем. Ты это знаешь.

Я кивнула, скривив губы.

— Ты должна молиться за нее.

— Да, — прошептала я. — Ты считаешь, что это хуже, чем любая другая сексуальная безнравственность?

— Не мне судить об этом, но я знаю, что твою подругу не примут на небесах, если она не прекратит свои действия и не примет Христа как своего спасителя.

— Ну… — Я прикусила ноготь большого пальца. — Говоря это, ты как будто осуждаешь ее.

— Нет. Я просто говорю то, что написано в Библии. Говорю тебе, я не завидую вашему поколению. Все эти ЛГБТ и т. д. и т. п. вышли из-под контроля. Я не понимаю, почему каждый чувствует необходимость выделиться.

— Я… Я не уверена, что дело в том, чтобы выделяться. Что, если дело в том, чтобы соответствовать? Что, если они просто хотят быть самими собой, не считая себя другими, неполноценными или менее достойными? Я просто… размышляю вслух.

— Я беспокоюсь о том, что твоя подруга промывает тебе мозги. Честно говоря, я беспокоилась, что пребывание в Колорадо будет для тебя тяжелым. Я очень надеюсь, что ты не прогуливаешь церковь. Я надеюсь, что ты каждый день проводишь время в Слове Божьем.

Глядя в окно, я пробормотала:

— Да, это так.

Приземлившись в Денвере, я, не спеша села в машину, и отправилась домой. К моему разочарованию, Фишер и Рори сидели на крыльце своего дома, пили пиво, и было уже почти темно.

Рори сдержанно улыбнулась мне, когда я катила свой чемодан по подъездной дорожке.

— Привет, как прошла поездка?

— Это была просто ночевка, почти не поездка, но все было хорошо.

— У них была хорошая вечеринка по случаю годовщины?

Я кивнула.

Все было так неловко. После того, как я оставила Рори в слезах, с неуверенностью в том, прощу ли я ее когда-нибудь, и отправила Фишеру сообщение «Пошел на хер!», я не была уверена, что сказать.

— Я пойду распакую вещи и постираю белье.

— Нужна помощь? — спросила Рори.

— Я справлюсь.

— Ты ужинала?

Я покачала головой.

— Я не голодна.

— Мы с Роуз собираемся заказать пиццу. Мы будем рады, если ты присоединишься к нам.

Я продолжала качать головой.

— Я не голодна. Наслаждайтесь пиццей, — сказала я, лишившись всяких эмоций, и повернулась, направившись в подвал. Пройдя несколько шагов, я снова повернулась к Рори. — Я не знаю, как Бог относится к тебе и Роуз. — Я пожала плечами. — Просто знаю, что последние пять лет я чувствовала себя потерянной. Ложь не защитила меня. И моя реакция той ночью была не совсем на Роуз… или на тебя и Роуз. Я знаю это, потому что у меня было время разобраться в своих чувствах. Это был не папа. Даже не твой арест разрушил нашу семью, а то, что ты пыталась жить не той жизнью… вот что нас разрушило. И, возможно, мне понадобится время, чтобы смириться со всем этим, но я могу себе представить, как это было больно — найти нужного человека в самое неподходящее время. — Мое внимание было приковано к Рори. Если бы я бросила на Фишера хоть один быстрый взгляд, я бы потеряла дар речи.

Рори улыбнулась в ответ. В ней чувствовалось немного грусти и немного облегчения.

— Спасибо. — В ее глазах блестели слезы.

***

Распаковав вещи и закинув белье в стиральную машину, я взяла из холодильника пиво Рори и устроилась на крыльце, слушая музыку из телефона и глядя на заходящее за горы солнце.

— Я сам себя трахнул.

Я не хотела ухмыляться, когда Фишер стоял у двери на крыльцо, но ничего не могла с собой поделать. Я сделала глоток пива, чтобы скрыть ухмылку.

— Я довольно хорош. — Он вышел на крыльцо и сел в кресло-качалку, где обычно сидела Рори.

— Я в этом не сомневаюсь. — Я потерла губы. — Но что я знаю? Я просто полная задница.

Фишер посмотрел на пиво в моей руке, но ничего не сказал по этому поводу.

— Рори выпытала у меня, что я сказал тебе, пока ее не было. Спасибо за это.

Я кивнула.

— Не за что. — После долгой паузы молчания я уступила. — Что ты ей сказал?

— Я сказал ей, что использовал много бранных слов рядом с тобой.

— И она тебе поверила?

Он пожал плечом.

— Не знаю. Наверное, да.

Я сделала еще один большой глоток пива, молясь, чтобы оно немного успокоило мои нервы.

— Что ты собираешься делать, Риз? Переедешь обратно в Техас, потому что твоя мама попадет в ад?

— Я не знаю, Фишер. Стану ли я от этого настоящей кретинкой?

— Возможно.

Я закатила глаза и переключила внимание на вид.

— Ну, ты бы знал, каково это — быть полным кретином.

— Почему? Потому что я бы не стал тебя трахать?

— Ну, как слышала, я единственная одинокая женщина в радиусе двадцати миль, в которую ты не вставил свой член. Это делает меня единорогом. Может быть, это делает меня единственной женщиной, которую ты не можешь получить.

Он встал и сделал два шага в мою сторону, выхватил у меня из рук бутылку пива и выпил остатки залпом.

— Если бы я хотел тебя, я мог бы получить тебя, и мы оба это знаем.

— Нет. — Я покачала головой. — Ты не можешь получить меня. Не сейчас. Никогда. Я больше не хочу тебя.

— Хочешь. — Он протянул мне пустую бутылку.

— Не хочу! — Я поднялась, выпятив