Книга Искатели - Анна Новикова

просматривались аккуратно сложенные ткани или, скорее, комплекты одинаковой одежды: очень много светло-серой, поменьше белой и всего один контейнер с содержимым насыщенно-синего цвета. Проверяя свою догадку, Ян осторожно вытащил один комплект, развернул, хмыкнул и, старательно повторив манеру сложения, убрал обратно.

— Серые, судя по количеству, для адептов, синие — для иехархов, а для кого белые? — спросил он.

— Не знаю, — пожала плечами Лед, — раньше они все были одинаковые.

Ей достались брошуры и листовки, которые она торопливо, но внимательно перелистывала.

— Вы хотя бы знаете, что ищете? — спросил наблюдающий за их манипуляциями Авила.

— Нет, — беспечно откликнулся Ян, приподнимая крышку следующего контейнера.

— Удобрениями тут и не пахнет, —сказала Лед десять минут спустя, — да и вряд ли они стали бы хранить их в таком месте.

— Не пахнет, говорите... — Ян приоткрыл крышку контейнера, который осматривал, и осторожно принюхался. Содержимое слабо, но отчётливо пахло, и, конечно, не удобрениями.

— Ваниль? И что ещё... не могу понять...

Он вдохнул глубже. Запах был незнакомый, но определенно приятный, его хотелось вдыхать снова и снова.

Подошедшая Лед хлопнула по крышке контейнера, закрывая его, едва не прищемив полицейскому нос.

— Эй, осторожнее!

— Давайте не будем увлекаться.

— Я даже не начинал.

Лед фыркнула и вернулась к своему стеллажу.

— Итак, что мы имеем, — резюмировал Ян спустя ещё пятнадцать минут. — Без малого сорок контейнеров с облачениями, порядка 1000 комплектов в общей сложности.

— У меня пока сотрудников меньше, — прокомментировал Авила.

— Ещё столько же с разнородной литературой.

— На целый город хватит, — мрачно отозвалась Лед.

— И никаких признаков удобрений или чего-нибудь предосудительного.

— А должны были быть? — спросил Авила.

— Мне кажется, лучше будет, если мы все сделаем вид, что этот вопрос и не прозвучал, — сказала Лед.

— Да, пожалуй, — задумчиво сказал Авила. — Вы теперь меня покинете?

— Надо соблюсти формальности, вы же обещали нам десять складов.

— А ту вазу я склеил, — мимоходом заметил Авила в девятом боксе, искоса глянув на девушку. — Она стоит у меня в кабинете напротив стола. Раньше над ней висел ещё и ваш портрет, но потом жена отчего-то начала ревновать, пришлось снять.

Ян вспомнил Лаурсена и не стал уточнять, каким целям на самом деле служил портрет.

— А ещё я нашёл вазу, парную к моей. И отправил её отцу.

Он помолчал, затем добавил:

— Надеюсь, он её разбил.

Со склада Авилы Ян вышел в приподнятом настроении. Пусть до официального расследования им как до Ориона на «Фальконе», но совсем проигнорировать собранную информацию те, кому они её вот-вот отправят, не смогут. Всё складывалось если не замечательно, то близко к этому.

Он попытался поделиться этими мыслями с Лед, но та разговор поддержать не пожелала, беркнув в ответ что-то малоразборчивое. Мысленно пожав плечами (мало ли у кого какое настроение, не портить же себе его из-за этого!), Ян не стал дальше навязываться.

Лед, шедшая рядом, тоже молчала. Внезапно она сказала:

— Досье отправим ещё папе Римскому.

— Хорошо, — слегка удивился, но не стал спорить Ян.

— Билеты надо будет поменять, останемся здесь ещё на несколько дней, — добавила девушка минуту спустя. — И удалите из досье раздел про Джессику. Не сейчас, а в гостинице, — сказала она, когда Ян потянулся к коммуникатору.

Полицейский кивнул. Дальнейший путь проделали в молчании.

— Подождите меня здесь, пожалуйста, я вернусь минут через десять, — сказала Лед, когда они вошли в вестибюль, и, не дожидаясь ответа Яна, вышла на улицу.

Вернулась она даже быстрее.

— Всё в порядке? — спросил полицейский.

Девушка кивнула и добавила:

— Поговорим у меня.

Войдя в комнату, Лед не спешила начать разговор. Словно оттягивая его, она достала из кармана фонарик-стилус и стала вертеть его в пальцах.

— Мне кажется... Ой! — серебристая палочка выпала из пальцев и покатилась в угол комнаты.

— Да не нервничайте вы так, — сказал Ян, наклоняясь за фонариком. — Было бы из-за...

Договорить он не успел.

Придя в себя, Ян обнаружил, что лежит на полу. Под голову, правда, кто-то подложил ему подушку с дивана. Следующим открытием стала прилаженная к локтю капельница. Ян дернулся и тут же услышал:

— Полежите ещё минуту спокойно, она почти докапала.

Он с некоторым трудом повернул голову влево и обнаружил Лед, сидящую на полу в метре от него.

— Вы мне, конечно, хотите что-то сказать?

Девушка вздохнула.

— Не пробовать на язык, не нюхать, не трогать руками... И ещё много разных «не».

— Не понял, — нахмурился Ян.

— Чем пахли костюмы на складе Искателей?

— Ванилью.

— А что было дальше?

— Это ваш метод дачи объяснений?

— Именно. Так что? Начиная с момента, как мы вышли на улицу.

— Мы пошли в гостиницу.

— А о чём говорили по пути?

— Вы проверяете меня на провалы в памяти? — возмутился Ян. — Да помню я всё! Я сказал, что мы проделали неплохую работу, вы не ответили. А потом предложили отправить копию досье ещё папе Римскому, зачем-то удалить раздел про Джессику, а ещё задержаться здесь на несколько дней.

— А вы?

— А я... согласился? — к своему удивлению вытащил из памяти Ян. — Что за бред?

— Мне показалось, что это совсем не бред. И что не стоило нюхать контейнер. По крайней мере, раньше я за вами не замечала стремления соглашаться со всем, что я предлагаю.

— Вы предложили это так... убежденно, — признался Ян.

— Вот-вот, — кивнула девушка. — Приподнятое настроение, внушаемость — всё, как вы мне говорили. Скорее всего, я перестраховалась, и оно само бы выветрилось за пару часов, но мне показалось опасным рисковать.

Ян медленно сел и красноречиво потер затылок.

— Между прочим, вы мне сами разрешили стукнуть вас по голове в случае чего! — возмутилась Лед.

— Мне следовало сразу понять, что вы это распоряжение действительно выполните, — хмыкнул Ян. — Спасибо. Эх... Теперь вы меня запишите в кадровый резерв Искателей, — сокрушенно сказал он.

Девушка в ответ молча покачала головой.

— Нет? Почему же?

— По вам заметно, что вы прочно стоите на ногах, — улыбнулась девушка.

— Я произвожу впечатление настолько обеспеченного человека? — удивился Ян.

—