Книга Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце - Вероника Лесневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Костя, я сомневаюсь… - начинаю говорить, но он опять затыкает меня поцелуем.
- Меньше думай, рыженькая, - сбивчиво рычит мне в рот и тут же запечатывает его. – Чувствуй, - терзает мои губы, а меня сжимает в объятиях так, что мне остро не хватает кислорода.
Обнаглев, забирается ладонями под майку, устремляется к груди, накрывая полушария и согревая сквозь тонкое белье. Мигом догадываюсь о его намерениях, но не уверена, что это лучший вариант сейчас, когда мы толком не обсудили все, что произошло. Костя будто специально усыпляет мою бдительность. Интриган и искусный манипулятор.
Собравшись с духом, все-таки прерываю поцелуй. Сбрасываю с себя его руки, упираюсь ладонями в бурно вздымающуюся грудь. Пытаюсь остыть. Не хочу, чтобы все повторилось, как тогда на кухне. Сумбурно, на эмоциях и с горьким послевкусием.
- Крепкие отношения не построить на одном физическом влечении, - стучусь, как в закрытую дверь. - А у нас с тобой даже секс как борьба за сферу влияния. Что говорить о повседневной жизни под одной крышей.
- Так перестань бороться, - поднимает руку к моей щеке, бережно смахивает непослушные кудряшки с лица. - Сдайся мне?
- Почему не ты? – упрямо вскидываю подбородок.
- А что я, по-твоему, делаю? – издает хриплый смешок, накручивая мой локон на палец.
- Манипулируешь мной и врешь. Я чувствую, что даже сейчас ты мне что-то недоговариваешь. Не зря же отвлекаешь поцелуями, - смело выпаливаю и замечаю, как он меняется в лице и прячет взгляд. - Возможно, это вовсе не интуиция, а мои обыкновенные тараканы. Я не исключаю своей вины. Мы с тобой оба не умеем доверять.
- Научимся в процессе, - отпускает меня и, убрав руки в карманы брюк, задумчиво поглядывает исподлобья. - Вера, мы толком и не начинали строить отношения…
- Да просто мы не готовы к ним, Костя. Ни ты, ни я, - делаю паузу, предоставляя ему слово. Но он подозрительно молчит. Мне приходится решать за нас обоих, и я выношу вердикт: - Я очень благодарна тебе за кафе. Несмотря на твои методы, все равно спасибо. Но, мне кажется, об отношениях говорить рано. Ты пока разберись с матерью лапочек, а я займусь кондитерской. Дальше время покажет.
Пытаюсь поймать его реакцию на мою фразу о маме двойняшек, но он будто воздвигает вокруг себя крепостные стены. Врезаюсь в них с разбега. Чувства разбиваются о камни, душа болезненно ноет, прощаясь с чужими малышками, которые стали для меня родными, будто они - частички меня. Разум принимает неизбежное.
Рвано кивнув самой себе и получив молчаливое согласие Воскресенского, я разворачиваюсь, чтобы вернуться в дом.
- Ты не можешь уйти, Вера, потому что ты – мать моих детей, - неожиданно раздается позади.
Чуть не спотыкаюсь на пороге и, восстановив равновесие, оглядываюсь на Костю. Кажется, в этот момент я ненавижу его всеми фибрами души. Он слишком далеко зашел в своей игре.
- Боже, Воскресенский, это самый идиотский способ остановить женщину, с которым я когда-либо сталкивалась, - срываюсь в хохот, балансируя на грани истерики. - У нормальных людей происходит наоборот: мужчину привязывают детьми. А у нас все идет не по шаблону, - всхлипнув, посылаю ему жалобный взгляд. - Что ты делаешь со мной, Костя? Зачем?
- Говорю тебе правду, как ты и просила, - выцеживает из себя, и желваки ходят ходуном на его скулах. – Они твои. Наши…
- Хватит, Костя, просто заткнись, - выставляю ладони перед собой, но не могу остановить мясорубку, которая орудует у меня внутри, превращая органы в фарш. - Неужели не понимаешь, что причиняешь мне боль своей ложью? – умоляюще лепечу, однако он отрицательно качает головой. Приближается ко мне и берет меня за плечи. - Именно об этом я и говорила! Мы только ранить друг друга можем, на созидание и исцеление нас не хватает. Бракованные оба! Отпусти, черт бы тебя побрал! – дергаюсь, как лисица, попавшая в силки, но хватка лишь крепчает.
- Не могу! – рявкает Костя мне в лицо. – Ты не имеешь права нас бросать. Тем более, теперь…
- Я в любом случае не оставлю лапочек, что бы не происходило между нами, - произношу сквозь жгучие слезы. - Буду наведываться к ним в роли няни или кондитера. Проводить с ними время, если позволишь. Я сама этого очень хочу. И ты это знаешь. Ты, как всегда, дергаешь за правильные струны, адвокат, но остановись, пожалуйста, пока не порвал всю меня. Матерью я не могу быть. Ни их, ни чьей бы то ни было.
- Да чтоб тебя, упрямая ты женщина! – гаркает он в сердцах и, отпустив меня, подлетает к скамейке. Впопыхах скидывает оставленную мной чашку чая, и она разлетается на осколки. но Косте плевать. Он достает из портфеля какие-то бумаги, протягивает мне. - Смотри! – приказывает властно.
- Что это? – хмурюсь, опуская мутный взгляд. В сумраке сложно разобрать текст, и Костя подсвечивает мне дисплеем телефона.
- Тест ДНК. Ваш с лапочками. Я сделал его тайно от тебя, потому что сомневался в результате. Здесь итог, - указывает подрагивающим пальцем. - Читай: 99,9% родства. Материнство подтверждено.
Бумаги трясутся, а цифры плывут перед глазами.
- Невозможно, - еле выдавливаю из себя. В висках стучит так громко, что я ничего не соображаю. Какой-то нескончаемый сон.
- Но факт! – будто сквозь вату пробивается голос Кости. Он единственный пока еще связывает меня с реальностью. - Ты их биологическая мать. Родная. Кровь от крови, - отшатнувшись от меня, он начинает судорожно мерять шагами пол. - Я не знал, как, черт возьми, сказать тебе об этом! Смягчить. Как подготовить тебя, чтобы не шокировать, - отходит к крыльцу и останавливается там, словно врастая в бетон. - Я сам охренел, когда выяснил. Поэтому минимизировал наше общение в эти дни. Чтобы не пришлось лгать и выкручиваться, пока я разбирался с анализами и клиникой, - внезапно срывается с места и оказывается рядом со мной. - Ты понимаешь теперь, что хрена с два мы тебя отпустим?
Не могу ничего ответить. Ощущение, будто язык прилип к небу, а все тело расплывается и дрожит, как желе. К горлу подкатывает холодная и мягкая волна. Перед глазами - полупрозрачная рябь, похожая на шум телевизора без сигнала. Я никак не контролирую свое состояние.
Выпускаю
