Книга Боги лотоса. Критические заметки о мифах, верованиях и мистике Востока - Еремей Иудович Парнов

об этом, я сперва не поверил. Но сторож открыл сарай и поднял брезент. На земле, уже вонючей от застывшей крови, лежали два великолепных зверя, запрокинув усатые, мертво оскаленные морды. В прищуренных глазах поблескивала холодная фарфоровая белизна. Жуки ползали в нежном подшерстке горла.

- Утром убили, - сообщил сторож. - Приходили воду из бассейна лакать.

Я не спросил зачем. В Сринагаре, в магазине мехов, я видел тщательно выделанные тигровые шкуры. Ярлыки на них были со многими нулями. Можно было купить и одну голову, чтобы повесить на стенку. Даже отдельный ус - как лекарство. Или коготь на амулет.

Оправленный в золото коготь тигра на декольтированной даме и «красные» книги исчезающей фауны!

Вишну спал и не мог защитить прекраснейших из детей своих.

Уже в Москве я узнал из книг, что базальтовый колосс изваян в VI - VII веках.

Циклопической лестницей устремился Непал с заболоченных жарких низин тераев к разреженным высотам, где сверкают под жестоким рентгеновским солнцем вечные льды. Путь в горы - это беспримерное восхождение от тропических джунглей к арктическим пустыням. Пролеты высочайшей из лестниц мира. Каменные ступени ее были свидетелями переселений народов, смешения языков и религий, расцвета и заката цивилизаций. Здесь пересекались караванные тропы, здесь с незапамятных времен мудрецы и поэты искали вечные истины. В Непале, в садах Лумбини, родился Гаутама, учение которого распространилось потом по всей Азии. На берегу непальской реки Гандак поэт Вальмики творил бессмертную «Рамаяну». В пещере «Коровья морда», откуда берет начало священная. Ганга, отшельник Капила проповедовал четыре «высокие истины» Гаутамы, несущие живым существам избавление от страданий. По тропам Непала прошли чтимые в Гималаях Пад-масамбава, Адиша и Миларайпа.

Древняя пагода в Непале

С той поистине легендарной поры в Непале высоко чтут звания философа и поэта. Многие непальские короли обогатили культуру своей страны нравоучительными трактатами, песнями, изящными стихами. Тонким лирическим поэтом был покойный ныне король Махендра.

Его стихи неоднократно переводились в нашей стране и хорошо знакомы всем любителям непальского искусства. Таким образом, принадлежность к литературному миру во многом облегчила мне постижение уникальной гималайской страны. Традиционное уважение непальцев к писательскому ремеслу явилось магическим сезамом, открывшим передо мной такие двери, в которые я и не надеялся достучаться.

Святилище грозной Кали

Судьба Непала сложилась счастливо и во многом представляет собой уникальное явление в мировой истории. Непальцы, в частности, никогда не знали религиозных войн. На языке непали, равно как и на древнем неварском, не существует даже такого понятия. В долине Катманду бок о бок мирно уживались самые разные секты и философские учения. По подсчетам историков, общее количество убитых в междоусобицах, которые вели непальские княжества, не превышало тысячи человек. И это в стране, где высятся ступы, воздвигнутые индийским царем Ашо-кой еще в III веке до нашей эры! Тысяча погибших за две тысячи лет! А ведь Непал - родина гуркхов, бесстрашных солдат, проявивших свое мужество в двух мировых войнах.

Миролюбие неваров, населявших долину Катманду, приводило в изумление европейских путешественников. Дезидери, один из немногих счастливцев, побывавших в Непале в XVIII - XIX веках, оставил нам прелюбопытное описание неварских баталий: «То ли из сострадания ко всем живым существам, то ли из трусости они ведут себя на войне крайне смешным и невероятным образом. Когда встречаются две армии, они начинают поносить друг друга всякими словами. После нескольких выстрелов, если никто не ранен, войско, подвергшееся нападению, возвращается в крепость, которых здесь много… Однако, если кто-либо убит или ранен, пострадавшая армия просит мира и посылает к противнику растрепанную полураздетую женщину, которая плачет, бьет себя в грудь, просит пощады и умоляет прекратить резню и кровопролитие. После этого армия-победительница диктует условия побежденным, и война заканчивается».

Так и видится в этих словах пренебрежительная «усмешка «просвещенного» европейского дипломата, для которого калибр и убойная сила орудия едва ли не главный критерий цивилизации. Ценности, взращенные в долине Катманду, нелепо взвешивать на весах, где гирями служат пушечные ядра. Учение Гау-тамы и антивоенные эдикты Ашоки, словно легирующие добавки, растворились в расплаве культур, языков, религий и рас. Они придали блеск и твердость сплаву - уникальному творению Гималаев, которое с честью может выдержать сравнение с любой из великих цивилизаций земли.

Свободолюбие и гордость непальцев проявлялись не в междоусобицах. Когда дело касалось независимости родины, права непальцев на собственный образ жизни, они умели постоять за себя. Достаточно сказать, что Великобритании, несмотря на все усилия, не удалось установить в Непале колониальный режим.

Если еще каких-нибудь три десятилетия назад Непал считался «мировой загадкой», «государством-отшельником» хотя бы по той простой причине, что не пропускал иностранцев через границу, то теперь непальские представительства открыты в столицах 56 государств. В 1955 году Непал стал членом ООН, а 20 июля 1956 года установил дипломатические отношения с СССР. Между нашими странами заключен ряд договоров об экономическом, культурном и торговом сотрудничестве. Непал принимал активное участие в международных конференциях неприсоединившихся стран. Его представители участвовали в работе Всемирного конгресса миролюбивых сил, который проходил в 1973 году в Москве.

Столь радикальный отход от многовекового изоляционизма не мог не сказаться самым существенным образом и на внутренней жизни. В 60-х годах был принят закон об аграрной реформе, намечена обширная экономическая программа, в которой главный упор делается на развитие транспорта, энергетики, ирригационной системы. В исторически короткие сроки непальцам удалось достигнуть некоторых успехов в различных областях хозяйственной деятельности, но внешний облик затерянного среди гор, изолированного от мира королевства почти не изменился. По-прежнему Непал остается аграрной страной, в экономике которой преобладают феодальные отношения. Достаточно пройтись по узким улочкам Патана или Бхадгаона, где нечистоты выплескиваются прямо из окон и по каменным желобам стекают в застойную лужу на окраине, чтобы ощутить себя в средневековье. Разве не таковы были Париж времен трех мушкетеров, Москва при Василии Шуйском? Но приметы нови можно увидеть повсюду. В том же Патане проводят электричество, эксперты ЮНЕСКО руководят работами по реставрации дворцов и многоярусных пагод, а в небе со свистом проносятся реактивные лайнеры. Традиции и современность замыкаются здесь в кольце, подобно тому как неразличимо переходят друг в друга следствия и причины в колесе сансары. Не случайно же эмблемой королевских авиалиний выбрана маска красного Бхайравы. Ужасный обликом охранитель пожирает ныне пространство и время на высоте нескольких тысяч метров, вполне соизмеримой, однако, с гималайской короной.

Но рождается и другая символика, может быть и не нашедшая