Книга Жрица - Анастасия Верес

я оглядываюсь на нее перед тем, как закрыть дверь. — Ты не узнаешь.

— Ты можешь остаться здесь… — торопливо говорит она, но я уже вне дома и не слышу окончания фразы.

Туман выбирает хорошее место, разводит огонь, я грею нам остатки утренней птицы и без аппетита ем. Он прижимает меня к себе всю ночь, меж нами лишь книга, под двумя одеялами теплее, но мне не спится. Я разглядываю его лицо в бликах огня, я не любуюсь, я смотрю, чтобы не потеряться в себе. Там, где ничего нет, пусть будет он со своими шрамами и мертвецами.

На исходе второй бессонной ночи у меня вовсе не остается сил, и, закрыв глаза, я засыпаю, жалея, что не могу видеть его еще и во сне. Поздним утром птицы будят меня надрывным голодным криком. Тумана рядом нет, но есть свежий хлеб, что, вероятно, принесла мать, а он принял. Не брезгуя, я отламываю кусок, складываю вещи, забрасываю на коня и отправляюсь за ним. Это просто, я будто следую за нитью и выхожу к месту, где Туман рубит тонкий ствол сосны. Он останавливается, завидев меня, и смахивает пот со лба.

— Как ты меня нашла?

— Ты шумишь, и лес шумит. Зачем дрова?

— Сделаю из них колья, пригодятся в охоте. Ты как?

— Не выспалась.

— Ты бы хоть поплакала, Жрица, по-простому, по-женски. Все легче будет, а мне спокойнее. А то ж не ясно, что сотворить можешь: и в реку кинуться, и город сжечь.

Я грустно улыбаюсь. Так легко у него выходит говорить о трудном, так откровенно. Все нутро наружу, а хорошо.

Что-то будто толкает меня под руку. Я распрямляю пальцы, пропускаю между ними ветер. Я слышу. Я кричу внутри себя. Я отворачиваюсь, хочу бежать. Туман ловит меня, не давая уйти.

— Подожди, подожди. Не зови своих Богов. Скажи мне, — он успокаивающе шепчет на ухо, гладит по волосам. Его объятья вдруг душат, пальцы колют, губы ранят. Я жмурюсь, смаргивая злые слезы, и оборачиваюсь:

— Что мне тебе сказать, Волк? Что дороги у нас разные? Тебе в племя, а мне на Запад. Потому как пути назад у меня нет. Или ты думал силой увезти? Лаской? Обманом? Так не будет этого, Волк. Не хочешь быть как Ардар, садись на коня и уезжай. Ничего другого не предложу. Со мной идти не позволю, с тобой сама не пойду.

— Жрица.

— Садись и уезжай. У меня есть обязанности, равно как и у тебя перед вождем. Оставь меня. Отпусти.

— Зачем ты так?

— Так честно? Можем, конечно, притворяться, но толку? Не сегодня завтра разойдутся пути, что мне прикажешь делать? Слезы лить? Нет у меня на это права. Уезжай. Себя не жалеешь, меня не мучь. Вот тебе конь, вот вещи. Прощай! — Я не могу больше смотреть в его глаза и ухожу, почти сбегаю, но мне некуда бежать. Деревья мелькают, и чем ближе дом, тем медленней мой шаг.

У крыльца гомонят люди, но стоит мне показаться, поляну окутывает тишина. Люди расступаются, пропуская вперед человека, которого я ненавижу всей душой.

— А ты говорила я никогда не найду тебя.

— Нашел.

— Ну здравствуй, Кошка.

Я ведаю твою боль. Я понимаю, принимаю и разделяю твои горести, твои печали, твои утраты, твой выбор, твой путь. Твоя кровь — моя кровь. Моя сила — твоя сила. Отныне и до той поры, пока Смерть не заберет душу одного из нас в мирный час, я защищаю тебя.