Книга Дебют - Vells

Смотрите-ка! Щенок возомнил себя волком, набравшись парой фраз от своего папаши. А сможешь ли ты удержать рубеж!? — чуть не прорычал Аркадий Острогов. — Говоришь он это ты! Так давай проверим. Взять рубеж!

В ту же секунду снег, словно от взрыва бомбы взметнулся белой пеленой, вверх погружая всё в непроглядную пелену, а я уже сложил печать ключ, от чего по кругу от скованной льдом Елены восставали силуэты гигантских змей.

Чуть заметный уху свист ветра, и я ставлю блок под появившийся из белой пелены кулак того, кто недавно улетел от моей атаки в лес.

Молниеносное перемещение моей ноги обрывается снежной хваткой за голень, а кулак не достигает своей цели всего на несколько сантиметров. Противник же вновь исчезает в пелене снежного буйства, чтобы через секунду ударить меня со спины.

Под звон разлетающихся ледяных оков я вновь отбиваю вражескую атаку, и в этот раз, перехватив его руку, начинаю выводить её на излом. Но сильный удар в спину с последующим сильнейшим рывком назад отрывает меня от моей добычи, и я словно на тросе отлетаю назад, для того, чтобы упасть на спину, и уйти после этого в кувырок, дабы вновь через мгновение быть на ногах.

Вокруг всё белое, а обзор даже меньше вытянутой руки, но при этом мои враги не испытывали как я понял неудобств из-за обзора.

Треск снега и я отпрыгиваю её на метр назад, уходя из очередной ледяной ловушки, которая хотела сковать мне ноги.

Но не успел я даже приземлиться после прыжка, как очередная атака коренастого молодого мужчины настигла меня.

Понимая, всю суть происходящего, я пропускаю первый удар, и рывком сблизившись с ним, наношу мощнейший удар коленом ему в солнечное сплетение.

В это же время между нами из земли и снега вырывается тонкая словно доска, но широкая преграда, разделяя нас собой, а я, прокрутившись словно волчок, поднимаю огненный ковер, уничтожая десятки ледяных ловушек, что должны были меня сковать.

Огонь и лёд сошлись в противоборстве, а меня накрыли белые клубы пара, которые словно шрапнель стали резать на куски ледяные дротики.

Молниеносная печать, и из земли вырвалась стена, принимая на себя острую ледяную технику, после чего она разлетелась вдребезги сотнями кусков земли, взорванная мной несколькими жестами пальцев, а я рванул в атаку.

Поле у озера озарялась вспышками огня и бледным сиянием техник льда и воды. Сквозь завесы буйства снежной пелены, то и дело виднелись росчерки тёмных силуэтов, подкреплённые техниками воздуха и света, а так же тьмы.

Земля, не переставая, дыбилась преградами, поднимающимися из её глубин, меняя, словно саму местность.

Очередная атака врага, завязнув в моих техниках, дала мне возможность атаковать, и я этим шансом воспользовался сполна.

Коренастый парень, чей шарф давно не скрывал его явно молодого лица, вновь рванул в снежную завесу, но я, исчезнув в одной из теней маяков которые были расставлены мной во время боя, оказался практически у него за спиной, обрушив на него шквал ударов, ограждая себя и его от остальных ледяными барьерами.

В ту же секунду в мои преграды ударили вражеские техники, а я подобно урагану наносил и наносил удары по молодому мужчине, чьё тело словно было сделано из камня.

Понимая, что защищающая нас преграда от вмешательства в наш бой вот-вот рухнет, я вложил всю силу в один удар, в надежде проломить грудную клетку врагу используя при этом стихию ветра.

Кулак вспыхнул синим свечением, и словно метеорит влетел в грудь врага, который словно пушинка оторвался от земли и, пролетев до ледяной стены, проломил её спиной, устремляясь дальше, а от него отлетали в разные стороны каменные куски, которыми как оказалось, он был покрыт под одеждой.

Враг ещё летел к земле, а на меня снося мои барьеры, налетела ледяная буря, которая пыталась сковать меня в ледяной ловушке, и располосовать моё тело острейшими льдинками, которые словно сотни ножей кружились в буйстве снега.

За секунду, когда я мог угодить в эпицентр этой атаки я, исчез в тени и оказался за её пределами, и обрушил шквал огня на высокого мужчину со шрамами на лице, из языков пламени, которого вырывались, скаля огненные пасти десятки змей.

Вода и пламя опять сошлись в противоборстве стихий, а я уже было хотел рвануть к тому, кто как оказалось, обладал каменной бронёй.

— Заканчивайте! — прогремел сквозь буйства техник голос Острогова. — Время на исходе.

В этот же момент я ощутил на подсознании, что один из моих призванных на защиту Елене змей, был уничтожен.

Резко развернувшись, я рванул в ту сторону, и увидел как молодой убийца, уже оправившись от моих ударов, уничтожал один, за одним, моих призванных существ, а в отдалении неподвижно стоял Острогов и словно судья безучастно наблюдал за нашим сражением.

Но стоило мне оказаться в нескольких метрах от врага, который уже добивал последнего змея, кружа вокруг него на ужасающей скорости, как ловушка, которая сковала Лену, затрещала, от чего девушка закричала от боли в голос.

В секунду я был рядом с ней и, припадая к земле, нанёс удар в основание льда, подкрепляя удар элементом воздуха.

Ловушка пошла трещинами, осыпаясь при этом льдинками давая свободу девушке, а я боковым зрением заметив силуэт, только и успел, чуть сдвинутся в сторону, от чего кинжал, который был нацелен мне в область почки, вспорол одежду и бок.

Тотчас брызнула горячая красная кровь на снег перед Еленой, которая была теперь свободна от преграды, и повалилась на землю.

Её крик смешался с моим рычанием, после чего я рывком сорвался к врагу с кинжалом в руке из полусидящего положения.

Однако стоило нам обменяться парой ударов, из него словно как из ежа вырвались десятки каменных игл, которые вспарывали мне кожу, а в уши ворвался очередной крик Лены.

Терпя боль от ран я, не оборачиваясь на её крик, изверг из себя огненно воздушный шар, который сродни бомбе, взорвался между нами, погружая всё вокруг нас в огненное буйство, отшвыривая взрывной волной моего врага.

Резкий поворот и я вижу, как тот, кто управлял метелью, схватив Лену, кинул её к ногам Острогова, а девушка, упав, попыталась отпихнуть от себя мужчину. Острогов же отбив её ногу вдавил её в снег, схватив Елену за подбородок и, посмотрел ей в глаза.

Тело Елены тут же обмякло, а на лице Аркадия появилась ехидная улыбка, после чего он повернулся на меня и, кривя