Книга Троянский кот - Далия Мейеровна Трускиновская

в глаза, женщина сгорала от любви. Каждое прикосновение ее легких рук и даже каждый взгляд были поцелуями. Он знал, что любовь между мужчиной и женщиной должна быть прекрасна и возвышенна, но не думал, что она живет на кончиках пальцев. Если бы красавица попросту бросилась ему на шею — было бы понятнее.

Но он и сам боялся прикоснуться грубыми руками к этой полупрозрачной красоте.

Ему недолго пришлось ждать ее в темноте большого зала. Она скользнула, почти не открывая дверей, стремительная и легкая в своих сверкающих светлых шелках. Она взяла его за руку и повела, отодвигая одни перегородки, обходя другие, как будто ей не впервой было вести мужчину по ночному дворцу, отыскивая удобное и тихое местечко.

Она привела его в покои под самым скатом крыши. Уж там-то их никто и никогда не нашел бы. Возможно, что даже в дни государевых пиров сюда не забирались слуги.

И она хотела его любви!

— Я постелю свой кафтан, — сказал Юкинари. — Я нарочно надел «охотничью одежду», она подбита толстым слоем ваты, и нам будет мягко.

— Нам будет хорошо, — улыбнулась она. — Закрой глаза, а я буду тебя целовать в веки…

— А я буду целовать тебя… — повторил он.

И тут в окне появилось лицо — злобное лицо с оскаленными зубами.

Яростные глаза смотрели в лицо красавицы.

— Это ты видела нас… — прошипели черные губы. — Ты умрешь!

Красавица, вскочив на ноги, метнулась в сторону. Юкинари громко ахнул.

Тут только страшная голова заметила его.

— И ты умрешь!

— Господин Отамо Мунэюки! — воскликнул Юкинари. — Как вы сюда забрались? Вы же упадете!

Он решил, что скромный пожилой чиновник, угощавший молодых господ в заброшенной усадьбе, попросту спятил.

— Наконец-то мы нашли тебя, и ты одна! — сказало чудовище. — Здесь нет монаха, чтобы за тебя вступиться! Ты думала, что обманула всех, когда улизнула сюда, но Рокуро-Куби не обманешь!

Голова вплыла в комнату, и у Юкинари захватило дыхание. Это была голова без туловища… как та голова гадальщика, которая прицепилась к кэса странного монаха… а в окне теснились еще три головы, как бы споря за честь вцепиться в горло красавицы.

Тут у молодого господина Минамото Юкинари произошло некое помутнение рассудка.

От природы он был несколько пуглив, но за широкой спиной отца и старшего кэрая ему как-то не выпадало случая столкнуться нос к носу с этой своей особенностью. И вот случай выпал — а старшего кэрая, как на грех, рядом не случилось.

И Юкинари опомнился, когда с разгону налетел на столб. Чего-чего, а столбов в государевых дворцах было предостаточно.

Возможно, он на бегу сшиб или продавил легкие перегородки и ширмы. Что-то гремело и грохалось у него за спиной, а он несся, спотыкаясь о собственные длинные штаны, не разбирая дороги, пока не оказался в пустом и темном зале.

Мебель, ширмы и украшения, послужившие на прошлом пиру, отсюда вынесли, а других еще не притащили. Величины же зал был такой, что здесь устраивали состязания по игре в мяч, не говоря уж о схватках по борьбе сумо.

Юкинари совершенно не понимал, где здесь выход, хотя выходов, разумеется, кроме главного, южного, было несколько.

Вдруг он услышал женский сдавленный крик.

И вспомнил — в покоях, откуда он так стремительно унес ноги, осталась женщина!

Юкинари ухватился за столб.

Ночная нечисть пришла за женщиной, за женщиной… он тут ни при чем, ни при чем… если не лезть самому — то и не тронут…

В эту минуту он вовсе не думал о том, что ему угрожает точно такая же опасность, ведь он узнал господина Отомо, а тот узнал его.

И тут он услышал шаги!

Юкинари, не дыша, прижался к резному столбу.

— Они где-то здесь, почтеннейший, — услышал он голос Фудзивара Нарихира. — Можете ли вы прочитать заклинания для призрака, который сидит за перегородкой, или вам непременно нужно его видеть?

— Заклинания у меня сильные, — отвечал незнакомый Юкинари голос, и они сквозь каменную стену подействуют…

Тут раздался топот легких ног и, откуда не возьмись, в зале появилась красавица в светлых шелках. Длинные волосы тучей неслись за ней следом.

— Нарихира-сама! — не своим голосом заорал Юкинари. — Беги отсюда! И меня выведи! Тут нечисть!

Он сообразил, что вслед за красавицей сюда прилетят ужасные головы.

А умирать ему вовсе не хотелось.

— Какая же это нечисть? — удивился Нарихира. — Почтеннейший, что скажете?

Но заклинатель, которому было заплачено вперед, сразу понял, кто бежит к нему. А несколько человек свиты, которых Нарихира так и не удосужился сменить, все поняли по лицу заклинателя.

— Это привидение! — крикнул он. — Спасайтесь, бегите! Вставшее из могилы!.. Бегите, я вам говорю!

Слуги дружно, как один, кинулись к выходу, и первый же из них столкнулся с Бэнкеем. Монах, не разобравшись, крепко огрел его по шее левой рукой. В правой он держал посох. А перед глазами еще сверкали серебряные паутинки девятиполосной решетки Кудзи-Кири.

И тут из дальнего угла зала раздался женский визг. Бэнкей, не раздумывая, прыжками понесся туда.

Ему навстречу бежала госпожа Акико, ее сопровождал Кэнске. Старший кэрай был безоружен, но ему посчастливилось найти перекладину от занавеса, и ею он отбивался от налетающей головы.

Голова была одна — и принадлежала она погонщику быков.

Видя, что Кэнске неплохо орудует перекладиной, Бэнкей повернулся к молодым господам и свите.

— Ставьте светильники на пол и убирайтесь! — рявкнул он. — Вас мне тут еще не хватало!

Тут он увидел остальных трех Рокуро-Куби.

Прямо на него неслась оскаленная женская голова. Монах ловко отклонился — и она, пролетев, вцепилась в прекрасную шапку Фудзивара Нарихира из прозрачного накрахмаленного шелка. С шапкой в зубах она взмыла под самый потолок и сердито выплюнула ее.

Нарихира почувствовал, что ноги ему отказывают, и опустился на корточки. Юкинари подбежал к нему, споткнулся и наконец-то упал.

Бэнкей бросил на приятелей презрительный взгляд.

— Следите, чтобы светильники не гасли! Хоть это вы можете? — и закричал, обратив лицо вверх. — Эй, вы, Рокуро-Куби, все сюда! Давненько мы не встречались!

Кэнске, прикрывая собой госпожу Акико, лупил направо и налево перекладиной. Бэнкей кинулся было к нему на подмогу, но женский крик остановил его.

Красавица в призрачных шелках, сбитая с ног метким ударом под коленки, лежала на полу, а над ее нежным горлом зависла голова красавца-юноши.

Бэнкей запустил в нее посохом, словно копьем, и сам прыгнул посоху вслед.

Рокуро-Куби хотели погубить ту, что встала на краю водоема, когда они собирались слететь вниз и прикончить монаха. Они изумились, растерялись — и упустили последние мгновения