Книга Жертва - Даниэль Зеа Рэй

Я сорвалась с места и побежала к голопроектору. Включила инфоблок Питера и начала изучать файлы со счетами компании «Рейтер-Моторс». Одна страницы с транзакциями, другая, третья. Вроде как переводы средств в оплату услуг. Из разных счетов на разные счета компании. Я была уже на пятой странице, когда взгляд зацепился за цифру. Сумма перевода с двумя числами после запятой. Точно такие же цифры я уже видела несколько раз. Вернулась на предыдущие страницы, нашла эти цифры и посмотрела номера счетов. Эту сумму «Рейтер-Моторс» переводили с одного и того же счета на один и тот же счет два раза в год. Тогда я начала искать совпадения по суммам других переводов и сравнивать номера счетов. Пришлось создать новый документ и записывать совпадения туда. Где-то спустя час, когда страница в моем документе была заполнена совпавшими счетами и суммами, я поняла, что искал Питер. Кто-то переводил деньги ежеквартально. Кто-то раз в полгода или раз в год. И суммы переводов для каждого конкретного счета не менялись. В базе Питера были данные за пять лет. На поиски совпадений я могла потратить весь оставшийся день. И что толку, если имена владельцев счетов мне не известны? Возможно, это тупиковый путь. Может быть, это всего-то оплата услуг одинаковых перевозок? Что можно переводить четко по графику? Да много всего. Сырье, продукты, даже отходы производства. Что же ты такого нашел в этих счетах, Питер?

Я отошла на несколько шагов и присмотрелась к рядам цифр в таблице, которую создала. Количество транзакций. За пять лет кто-то заплатил трижды, кто-то шесть раз, а кто-то и пятнадцать. Когда начинались эти отчисления и когда были сделаны последние переводы? Нашла даты по каждому выписанному счету и тут мои опасения оправдались. За текущий год в моем списке никто не сделал ни одного перевода. Тогда я решила пойти от обратного и посмотреть, сколько транзакций было совершено в этом году и когда были последние из них? Логика не подвела. Самая последняя транзакция в документе Питера была совершена полгода назад.

Я присела на диван и уставилась на свой документ. Что-то подсказывало, что за каждым номером счета скрывается чья-то тайна и судьба. И этот паскудный шепот внутреннего голоса о том, что я на самом деле смотрю на список смертников, заставлял волоски на руках подниматься.

Нужно отправить эти данные Алексею. По своим каналам он вычислит владельцев этих счетов, и тогда я пойму, ошибаюсь или нет. Я скопировала номера счетов заказчиков и написала короткое послание Алексею: «Нужны имена». Отправила письмо на один из его электронных ящиков и села на диван, уставившись на инфоблок Питера. И что мне делать дальше, кроме того, чтобы просто ждать?

В дверь позвонили. Я, вроде, никого не ждала. Хотя, может, это Одьен опомнился и вернулся? Или забыл что-нибудь из своих вещей… Я выключила проектор и пошла открывать. На пороге никого не оказалось. Вышла на крыльцо и осмотрелась. Действительно, никого рядом с домом. Может, у меня крыша едет и на самом деле никто в звонок не звонил? Или…

Я толкнула входную дверь, чтобы взглянуть на нее со стороны улицы. Мое «или» оправдалось. С наружной стороны двери висел небольшой листок бумаги красного цвета, приклеенный черной изолентой. «Красный билет» – так их называли в моем детстве. Получить на дверь это «приглашение» означало только одно: один из кланов – членов Паствы райотов – объявил войну жителям дома и всем, связанным с ними клятвой Возмездия родам. «Красный билет» – это приглашение на бойню. Последний красный билет моя семья получала еще до моего рождения. Один из братьев моего отца и несколько хранителей, связанных с нашей большой семьей, в той войне кланов погибли. Уставом Паствы райотов клановые войны были запрещены. Но клятва Возмездия – выше Устава, и войны кланов то и дело выкашивали с сотню-другую райотов, палачей, хранителей и послушников ежегодно. Получить красный билет можно было только за убийство одного из членов рода, входящего в клан. Что значит этот красный билет для меня? Во-первых, мне объявили войну. Во-вторых, кто-то определенно знает, что это я убила Денни Ориссона, иначе не получила бы я этот злосчастный билет. Третье вытекает из второго: им известно, что я не послушница.

Я вернулась в дом, надела хозяйственные перчатки, взяла полиэтиленовый пакетик, вышла на улицу и сорвала злосчастный лист с двери. Упаковала его. Когда Алексей и его группа приедут, я передам это «приглашение» им. Возможно, кто-то неосмотрительно засветил на нем свои пальцы.

Красный билет я спрятала в машине. Вернулась на кухню и приняла решение больше не пить спиртное. Лучше кофе, чтобы быстрее протрезветь. Кто бы не объявил мне войну, они соблюдают определенного рода традиции. Куда проще было бы напасть на меня исподтишка и прикончить в одном из измерений. Но, нет. Они хотят, чтобы я боялась. Чтобы засыпала в ожидании их удара и просыпалась с мыслями о том, что этот день может быть для меня последним. Этот вызов должна принять не только я. Мой дедушка Григорий Носов, связанный с ним палач Алексей, дети Алексея, члены их семей. Все они вынуждены будут приехать в этот город и ответить на вызов. Знали ли те, кто вешал этот проклятый билет на мою дверь, кому на самом деле объявляют войну? И понимали ли, что подставить клан, к которому я волей-неволей принадлежу, я не смогу? Отдать этот лист Алексею, чтобы проверить отпечатки пальцев, значит показать ему свой красный билет. Кажется, я только сейчас поняла, в какую угодила западню. Я не отдам билет Алексею. А если все же погибну, Алексей сам найдет его в моей машине и примет вызов, который только что приняла я.

Я присела на стул и медленно выдохнула. Снова звонок в дверь. Неужели решили продублировать сообщение? Я подошла к двери и открыла ее нараспашку.

Одьен стоял на пороге и смотрел на меня.

– Можно войти? – загробным голосом спросил он.

– Входи, – я пропустила его в дом.

– Что это? – он подошел к стене и начал рассматривать дыру от моего кулака.

Как ни в чем не бывало! Как будто не бросил меня часа три назад!

– Дыра, – ответила я и пошла на кухню.

– А с потолком что?! – прокричал он из коридора.

– Трещина! – я подошла к столу и убрала тарелку с супом.

Все еще хотелось водки. Очень сильно. Но я решила допить свой кофе. Пока допивала, Одьен переместился на кухню.

– У меня вспыльчивый характер, – кажется, он чувствовал себя виноватым.

– Я заметила.

– И я вспылил.

– Теперь это так называется? – злость снова переполняла меня. – «Вспылил»? – я сильнее сжала пальцы, и кружка буквально взорвалась в моей руке, забрызгав нас обоих остатками кофе.

Одьен смотрел на мою руку. Я тоже не нее смотрела. Ни единого пареза. Только осколки битой керамики вокруг. И запах кофе.

– Не двигайся, я сейчас приберу, – он потянулся за рулоном бумажных полотенец.

– Сейчас тебе лучше уйти, – ответила я, достала из шкафчика савок со щеткой и начала убирать осколки.

Одьен все это время стоял, как вкопанный.

– Откуда в тебе силы взрывать кружки в руке и пробивать дыры в стенах? – спросил спокойным тоном.