Книга Тень - Адам Пшехшта

Карета остановилась на подъездной дорожке перед «Пристанищем», но вместо того, чтобы разложить ступеньки, кучер соскочил с козел, а позже вернулся с группой охраны. Рудницкий выглянул в окошко и выругался под нос: вход в отель заблокировала толпа зевак и репортеров, несколько из них направили на него свои фотоаппараты. К счастью, люди Маевского с беспощадной эффективностью проложили Рудницкому дорогу, бесцеремонно расталкивая самых назойливых.

Почти все столики в холле были заняты, но хмурое выражение лица Рудницкого убедило отельных гостей, что это не наилучшее время, чтобы навязываться ему.

– Она все еще тут! – отозвалась Люсия. – Эта плохая дама.

– Я сегодня поговорю с комиссаром, – пообещал он.

Девочка отмахнулась, но они уже добрались до апартаментов, и богато уставленный стол отвлек ее внимание от Потканской.

– А можно мороженое? И пирожное? И лимонад? Я же была воспитанной, правда?

– Можно, – с улыбкой разрешила Наталия.

Рудницкий пристально наблюдал за тем, как девочки ели сладкое. Он замер, когда Аня забрала пирожное из тарелки младшей сестры, но Люсия только пихнула ее в отместку. «Может, и не будет так уж плохо, – подумал он. – Пока что малышка ведет себя как нормальный ребенок. Ну, почти нормальный».

* * *

Генерал Станкевич кинул на стол горсть серебра и вопросительно посмотрел на алхимика. Рудницкий поднял одну монету, на реверсе был отчеканен орел в короне и надпись: «Польша». Похоже, предложение Лещинского победило.

– Это злотый, – сказал Станкевич. – Мы чеканим еще монеты достоинством десять и сто злотых, не считая, конечно, копеек.

– Откуда такое название? Они же серебряные.

– Конечно, но согласно золотому паритету. Цена на серебро сильно колеблется из-за его магических свойств. Сто злотых соответствуют одной трехтысячной стоимости грамма первичной материи. Принимая во внимание актуальный курс золота, это составит…

– Только без математики! – застонал алхимик. – Я всегда был слаб в расчетах.

Станкевич рассмеялся и поднял руку в знак согласия.

– Как хочешь, – сказал он. – Можешь проверить их? – спросил он.

Рудницкий прошептал несколько слогов и дотронулся до монеты, в воздухе появился символ, напоминающий снежинку под микроскопом.

– Похоже, все в порядке, – буркнул он.

– Они войдут в обращение на следующей неделе, – проинформировал офицер. – Думаю, излишне говорить, что мы очень благодарны тебе. Это оздоровит нашу денежную систему. Кстати, обмен рублей и марок на злотый будет происходить с 5 %-ной потерей, что-то вроде неофициального налога. Однако он не коснется средств на банковских счетах.

Алхимик поблагодарил за информацию.

– А что с банкнотами?

– Будут и банкноты, – успокоил его Станкевич. – Конвертируются в серебро по желанию, конечно же, согласно официальной стоимости. Десять, двадцать, сто и пятьсот злотых. Возможно, позже мы введем другой номинал. Почти все страны прислали своих наблюдателей. Из того, что я знаю, кое-кто хочет использовать твой патент.

– Ты хорошо знаешь, что это не только моя заслуга, но бог с ним. Ты не знаешь, какая ситуация в полиции? В последнее время я был немного занят.

– Бунде подал в отставку, поэтому совет раздумывает над кандидатурой на должность начальника полиции. Или хотя бы исполняющего обязанности.

– Есть какие-то кандидаты?

– Реальные? Только двое. Ангелов и Терлецкий. К сожалению, первый является россиянином, а в свою очередь Терлецкий работает в полиции всего десять лет.

– И?

– Сам знаешь, как это, – скривился Станкевич. – Дискуссии и потасовки продолжаются, балаган растет.

– А ты что думаешь?

– Пока думаю. – Офицер пожал плечами. – У тебя есть какое-то предложение?

– Да, я познакомился с Терлецким, это очень компетентный офицер.

Станкевич на минуту задумался, наконец снова пожал плечами.

– Если для тебя это важно, я протолкну его кандидатуру.

– Буду благодарен. Еще одно: скоро у нас будет прием, ты приглашен.

Генерал поблагодарил, хотя алхимику показалось, что губы офицера дрогнули в сдерживаемой улыбке.

– Ну что такое?

– Ты не слишком социальный человек, – заметил он. – Жена уговорила?

– Что-то типа того.

– А как младшая… дочь?

– Пока все в порядке.

Станкевич едва заметно кивнул, сообщая, что не желает продолжать эту тему.

– Может, пригласишь и Томала? – предложил он. – Парень обрадуется, ну и поможешь министерству.

– В смысле?

Генерал подсунул алхимику сигареты, а когда тот отказался, закурил и выдохнул дым в потолок.

– Совет, правительство, вся наша система власти – это слишком сложная система взаимных связей и зависимостей, основанная в большей мере на межведомственном соперничестве. Сколько человек ты пригласишь?

– Приблизительно сто пятьдесят.

– Так я и думал, – ответил Станкевич. – Каждый из твоих гостей поднимется в социальном и не только социальном рейтинге. Один представитель военного министерства – это норма, но два – это выражение поддержки нашей фракции.

Рудницкий гневно выругался и забарабанил пальцами по столу.

– А как отнесутся к этому другие? Я должен пригласить представителя каждого ведомства? Но это же безумие, я не выполняю никакой официальной функции!

– Иногда эти неофициальные функции важней официальных…

– Наверное, я спятил, когда влез в политику, – пробормотал алхимик.

– Не стоит плакать над разлитым молоком. У тебя очень сильная позиция, даже за пределами страны. Решение проинформировать все стороны конфликта о свойствах свечей Яблочкова было, возможно, немного преждевременным, но принесло всеобщее признание.

– То есть ты знаешь…

– О твоем телефонном разговоре с графом Самариным и письме адмиралу Шлятсе? Конечно, я знаю. Я не идиот, ну и мне подчиняется контрразведка.

– Похоже, мне повезло, что эта информация попала к тебе на стол, – хмуро закончил Рудницкий.

– Конечно, – признал Станкевич. – Как я и сказал, ты иногда действуешь опрометчиво. С другой стороны, не случилось ничего плохого, раскрытие секрета свечей Яблочкова могло навредить только Проклятым и террористам. Вернемся к моему вопросу: что насчет Томала?

– Пригласи и его.

– Прекрасно! И еще одно: несмотря на перемирие, иногда доходит до мелких стычек, и в последнее время мы наблюдаем довольно беспокойное явление, связанное с применением одного слова силы.

– А конкретнее? Речь случайно не о…