Книга Последний Первый - Н. М. Крамаренко

– Амазонки вроде мальчишек тоже рожают?

– Очень редко. И здесь явно не наш случай: с пацанами всё нормально в плане родных мамы-папы. Да и семьи обеспеченные и респектабельные по местным меркам, явно не контрабандисты.

– Что же делать?

– Введём дополнительные параметры поиска. Осталось придумать, какие.

– У меня голова не работает, – Яна потянулась. – Может, пойдём, пройдёмся?

– По этим подземельям?

– Можно и наружу выйти.

– Ещё скажи – свежим воздухом подышать!

Они невесело засмеялись: населения в этих подземных строениях было много, вентиляция справлялась плохо, так что ещё вопрос, где атмосфера гаже – внутри или снаружи. Но осмотреться стоило.

К их удивлению, здесь оказалась полноценная рециркуляционная зона, причём её старательно поддерживали в приличном состоянии. Пруды были более- менее чистые, в них даже водилась какая-то живность, а по поверхности плавали крупные бело-жёлтые цветы. Вокруг прудов шли дорожки, за ограждением росли деревья. Видимо, когда-то, давным-давно, их привезли с Терры, но сейчас определить породу – или как это у деревьев называется? – мог, наверное, только очень опытный ботаник. За века растения мутировали, и хотя Яна не могла даже предположить, какими они были изначально, но вряд ли такими низенькими, с перекрученными, деформированными стволами и мелкими листиками.

Здесь было влажно, прохладно и даже более-менее свежо, но, к удивлению Яны, практически пусто. Похоже, местные предпочитали проводить время на «Каллестрела» – в центральном туннеле Ла Капиталоа, как без затей называлась местная столица. Там было душно, людно и очень шумно. Почти километр этого, с позволения сказать, проспекта занимали какие-то жральни, сомнительного вида салоны, непонятные и подозрительные магазинчики и откровенные притоны. Анализаторы постоянно предупреждали о присутствии в воздухе наркотиков, запах еды вызывал тошноту, от прохожих несло потом и немытым телом, и, пока они пробирались сквозь толпу, Паша дважды ловил за шкирку малолетних карманников. Яна удивилась, что в этой толчее никто особо не пытался её полапать. Всего один раз пришлось бить по рукам не в меру развеселившегося прохожего, и главное было – не переломать человеку кости. И это при том, что она видела: тут с этим всё просто, огладить задницу проходящей мимо молоденькой девицы – дело обычное. Потом Яна сообразила: они слишком отличались от остальных. Народ здесь был смуглый и темнокожий, и сказать, что они выделялись в толпе, было, мягко говоря, преуменьшением. Только сейчас Яна поняла, насколько глупо выглядит их прикрытие: здесь просто не было белых. Особенно таких, как свето-русый и голубоглазый Пашка.

Но больше всего Яну доставал шум. В центральном туннеле в каждой забегаловке и магазинчике играла музыка. И современный джав, и какие-то незнакомые мелодии, и просто сложные ритм-композиции на ударных. Их, возможно, было бы интересно послушать – но по отдельности! Вместе же они порождали дикую какофонию, а если добавить этому манеру местных очень громко разговаривать, размахивая руками… В итоге, когда они наконец-то вырвались из толпы, у Яны уже болела голова.

– Паш, а почему они так? – Яна была не сильна в политике и социологии, и не особо хотела в них влезать. Есть свои цели, свои задачи, а что там да как, пускай Крыс решает или Совет. Но когда она думала о том, что ребёнок Первого – значит, марсианин! – рос здесь, становилось очень грустно и просыпалось… раздражение, что ли? Непонятно кому адресованное и от этого ещё более противное.

– Ты про местных? – рассеянно уточнил Паша. Он вообще последние минут двадцать казался каким-то отвлечённым, слово думал о чём-то своём и очень важном.

– В общем-то да… Но не только.

– Не знаю. Шкурные интересы. Слышала такую старую поговорку: своя рубаха ближе к телу?

– Никогда её понять не могла. В смысле – как поговорку.

– Да нормальному человеку её и не понять. Смысл в том, что свои интересы всегда превалируют над общими. Тут урвать, там украсть, и неважно, что где-то твои сограждане голодают или твоя личная выгода обернётся угрозой обществу.

– Но это же бред!

– Это животный инстинкт. Они… – Пашка огляделся, махнул рукой, словно показывая на всю Ла Капиталоа, – хоть и сильно ушли от обезьян, но как были животными, так ими и остались. Конечно, они умные, хитрые, но…

– И что? Ничего нельзя сделать?

– Нет. Человек сам должен дойти до понимания своего места в мире и своего предназначения. Вот Теллур, например, потихоньку доходит, в том и наша заслуга есть. Терра тоже, хотя и в меньшей степени. Сангус… На Сангусе и Замке́ с этим всё, как и у нас. Только более по-военному, что ли. А поэтому… Мы можем вымыть, накормить и приодеть местных детишек. Можем зачистить Гримо с его бандой, навставлять Дирекции, но… но это не решит проблему в целом. Мы не сможем их переделать, – Паша говорил с грустью, и Яна подумала, что именно поэтому он у них командир. Паша переживал за людей. Переживал, но всё равно поступал так как надо, для их же блага. – Вместо старого Гримо придёт новый, более жёсткий или жестокий, вместо старых директоров придут более голодные, более жадные новые «специалисты»… Так что…

Яна вздохнула, пожала плечами. Умом она понимала, что Паша прав, но эмоции требовали что-то сделать. Она – в который раз за сегодняшний день! – попыталась представить, как росла где-то здесь дочка Марка Гомаро… И вдруг поняла.

– Я знаю, – Яна остановилась так неожиданно, что Паша обогнал её на пару шагов и удивлённо обернулся. – Знаю, какие ещё параметры поиска надо задать программе.

– Какие же?

– А ты подумай. Ребёнок Первого и амазонки. Просто подумай, что это за сочетание. Даже если девочка не инициирована, как Чёрный, говорят, у Первых генетическая память была развита куда сильнее, чем сейчас у нас. Плюс мамочка…

– В смысле? Погоди. Гениальный пилот?

– Да!

– Хм… Возможно, ты права. Да, вполне возможно, – Яна удивилась: она ожидала большего энтузиазма. – Обязательно надо проверить. Но сначала решим другую проблему.

– Какую? Ты сам сказал: занимаемся только ребёнком.

– За нами следят.

* * *

– Надо пощупать этих следаков. Что-то не то эти interrogadors копают. Как бы не по нашу душу, – Гримо отложил сигару.

– Грим, что-то стуканули?

– Сазимо с Третьей точки передал. Что-то не то в них. Зачем они через неё к нам шли?

– Понятия не имею.

– Знаю, что не имеешь, asno! Потому и пощупай их. А лучше… – Гримо снова взял сигару, покрутил в пальцах, затянулся. Он предпочёл бы самокрутку с травкой, но если он в своём кабинете, то надо выглядеть солидно. – Лучше… – он провёл большим пальцем по горлу. – Только так, чтобы всё чисто было.

Гримо задумался. Судя по всему, было в этих пришлых что-то не то. Такие и раньше появлялись, но всё больше тусили с шишками из Дирекции. Белые, отъевшиеся, холёные и крутые. И жуткие. Помнится, в одно из первых их появлений при виде этой парочки чужаков он прикинул, как было бы хорошо этому joto пройтись по морде горняжными сапогами, и раз так пять, а его bruja отдать парням, чтобы они вдоволь порезвились с ней. И ведь стоило подумать, как эта bruja так на него зыркнула, что захотелось исчезнуть, испариться, провалиться сквозь землю. Что он и сделал, так быстро-быстро, как только был способен… А эти двое, по словам Сазимо, были другими. Не ходили напыщенными индюками с Дирекцией и, хоть и жили в лучших апартаментах менеджерского сектора, жрали в обычных забегаловках и что-то вынюхивали. А что тут можно вынюхивать, кроме их бизнеса?