Книга Папарацци - Елена Макарова

— Хочу тебя прямо сейчас, — сжал ее бедра, намереваясь опрокинуть на спину и трахнуть. Жестко, грязно, не сдерживаясь.

— Не спеши, — тихо прошептала, медленно лаская меня. — Я только начала, — едва поцеловала в подбородок, будто это только затравка перед настоящим действом.

Рисуя языком круги, словно смакуя меня на вкус, прошлась по шее. Что бы она там не задумала, я не собирался ее останавливать. Лишь запустил пальцы в ее рассыпавшиеся по плечам волосы. Они щекотали грудь и живот, по мере того как Вика опускалась всё ниже, касаясь губами разгоряченной кожи. Грязно выругался, когда они сомкнулись на моем члене. Я ошибся, это Вика решила по полной программе использовать наше неожиданное уединение в квартире и поиметь меня всеми мыслимыми способами.

Будто в подтверждение моих мыслей, она выпрямилась и, скинув прозрачное кружево трусиков, снова присела мне на колени. Обхватила рукой мой член и медленно опустилась на него, со сладким стоном запрокидывая голову назад. Желал как можно дольше продлить ее чарующую песни и ухватил губами за затвердевший сосок, нещадно лаская его языком. Она вскрикнула и подалась назад, чуть приподнимаясь, и снова опустилась, до самого основания насаживаясь на меня. Раскачивалась и умопомрачительно стонала, а я пил эти пьянящие звуки, терзая ее рот поцелуями.

Скоро ее движения стали порывистыми и она все больше упиралась мне в плечи, будучи не в силах контролировать свое тело в нарастающей упоительной агонии. На этот раз она не сопротивлялась, когда я опрокинул ее на спину и взял инициативу на себя.

С каждым новым толчком она сильней выгибалась и хватала ртом воздух, цепляясь пальцами за мои плечи. Дрожала подо мной как в ознобе, и я хорошо знал все эти предвестники ее скоро оргазма. Еще несколько финальных неистовых движений и он сладким ядом разлился по ее телу. Я перестал сдерживаться и с животным рыком кончил в нее, клеймя ее как свою женщину. К черту резинки и таблетки. Она моя, и я хотел обладать ей полностью. Любил ее до умопомрачения. И хотел от нее детей.

С блаженной улыбкой Вика упала на диванные подушки, притягивая меня к себе. Я услышал безумное биение ее сердца, стоило положить голову ей на грудь. Постепенно он замедляется, приходя в норму.

Я приподнялся на локте, вглядись в ее счастливое лицо.

— Подари мне сына, — буквально потребовал. Вика лишь улыбнулась, будто не воспринимая меня всерьез. — Я не шучу, — пытался убедить, что у меня не помутнение рассудка после умопомрачительного секса. Но мысли скакали, выставляя меня еще более безумным: — Нет, сначала мы поженимся, — давно пора это сделать. — У нас с первых дней шло всё кувырком, на этот раз будет как у нормальных людей: свадьба, а потом дети.

— Это ты так мне предложение делаешь? — будто оскорбилась, но на губах играла язвительная улыбка.

— Делаю, — искренне желал этого. Не терпелось называть эту восхитительную женщину своей женой. И прожить с ней всю жизнь.

— Если ты намерен делать “как у нормальных людей”, не стоит тянуть со свадьбой, — многозначительно произнесла, будто смущенно закусывая нижнюю губу. Так она делала, если скрывала от меня невинные секреты. Мелочи наподобие подарков на праздники или романтические сюрпризы. Ломал голову и не мог сообразить, что она утаила на этот раз.

— Я беременна, — произнесла на одном выдохе, когда поняла, что я и за весь день не смогу найти ответ. — Уже четыре недели. Вчера была у врача. Не знала, как сказать.

Невольно я скользнул взглядом по ее животу. Рука сама потянулась к нему. На таком маленьком сроке я ничего не смог бы почувствовать, но мне хотелось прикаснуться к крошечной части меня и Вики. Наш ребенок. Сама мысль об этом, выбивала почву из под ног.

Я наклонился и поцеловал еще совершенно плоский живот.

— Щекотно, — Вика попыталась вывернуться, но я снова и снова задаривал ее поцелуями. — Прекрати! Или я не выйду за тебя!

— Выйдешь, — теперь обрушился с поцелуями на ее губы. — Я заставлю. Если понадобиться, то и силой.

— Тиран! — насмешливо по старой привычке уязвила меня.

— Злобная стерва! — не остался в долгу. Когда-то она действительно считала меня деспотом, а я ее настоящей сумасшедшей, которая портит мне жизнь. — Но я всё равно люблю тебя.

— А я, как ни странно, люблю тебя.

Я, как глупый романтик, которых всю жизнь высмеивал, верил, что это навсегда.

Конец