Книга Возвращение клана - Алексей Широков

Кое кто ещё держался и верил в лучшее. Особенно среди тех, родственники которых пропали в тот день, но их имена в списках опознанных фанатиков так и не появились. Но остальные уже паковали баулы и чемоданы, ну или как минимум готовились это делать, прекрасно понимая, что более нормальной жизни в этом Полисе им не видать. Те, у кого ещё оставались корни в разнообразных посадах, намеревались перебраться туда, дабы начать всё заново. Другие, считавшие себя всю жизнь коренными Москвичами, поглядывали в основном в сторону Киева, Новгорода и Ростова, прекрасно понимая что в селении они просто не выживут.

В Храме Витого Ясеня на Сущёвском Валу, к часу дня как раз заканчивалось прощание с безвременно почившей героиней «Августовского инцидента» Хельгой Александровной Громовой. Витой Ясень был очень большим и красивым храмом с резными стенами Уробороса и большой дуэльной ареной и множеством трапезных, молебен и других подсобных помещений необходимых как жрецам, так и прихожанам.

Однако даже он не смог вместить в себя всю ту человеческую массу, которая пришла проводить в последний путь эту молодую храбрую девушку. И в то время, как внутри храмовых стен собрались друзья, родные и близкие, а так же те, отказать кому в посещении прощальной церемонии было бы просто неправильно, толпа вокруг храма состоящая как из одарённых так и из простецов, казалось всё прибывала и прибывала.

С одной стороны, простоявшему словно гранитная глыба всю прощальную церемонию безутешному отцу и Главе Клана, Громову Александру Олафовичу, льстило подобное внимание к его почившей дочери со стороны совсем незнакомых людей. Однако с другой он уже не был уверен, что правильно поступил разрешив газетам опубликовать хвалебный некролог. Польстившись на увещевания Князя Московского и своих клановых Старейшин о том, что Москве сейчас как никогда нужны Герои и примеры для подражания.

Почему-то сейчас, глядя на лежащее на похоронной колоде тело своей дочери, ему казалось, что она бы этого не хотела. Хельга с самого своего детства была хорошей, доброй, но немного замкнутой и стеснительной девочкой. Очень домашней и не любившей публичности. И пусть даже познакомившись с Антоном Бажовым она и расцвела быстро превратившись из робкого ребёнка в довольно уверенную в себе молодую женщину, нынче, глядя на её слегка заострившееся в смерти лицо Громову-старшему казалось, что она не одобряет всей этой суеты развернувшейся вокруг её фигуры.

Уже отпел храмовый хор и Храмовая стража, как то было и положено в таких случаях кода с покойной пришли попрощаться не только родные и близкие, но и совсем незнакомые люди дожидавшиеся за пределами стен Уробороса, торжественным маршем пронесли на своих плечах носилки с её телом вокруг всего храма. Жрец проводивший церемонию, прочитал положенные отходные молитвы, и скрутив в трубочку свиток с посланием в Ирий, перевязал его алой лентой и когда служка накапал на неё сургуча, приложил к нему свой перстень.

Священнослужитель развернулся и поклонился двум вышедшим вперёд людям, протягивая им двумя руками только что созданный свиток. Князь Московский в боевых доспехах, медленно взял его и убрал в жёсткий тубус, быстро закрутив крышку и так же поставив свою печать с тамгой Повелителя Московского Полиса. В то время как стоявший по его левую руку Московский Верховный Жрец Древа, достал из чехла на поясе большое перо птицы Сирин и вскрыл висевшую на поясе чернильницу с зелёными чернилами.

Тут же повинуясь невидимому знаку, к нему подошли два послушника, с трудом неся в руках огромную раскрытую книгу с с красной кожаной обложкой на которой красовался литой стальной Уроборос.

— Сегодня, — зычно провозгласил Верховный Жрец, — раньше чем следует, но позже чем нужно было, я первым именем в этом году, под сенью Священного Древа вношу в списки Московских Чародеев Хельгу Александровну Громову, дабы с полным правом на то, могла она выполнить свою первую и последнюю миссию, который поручит ей сам Князь Московский.

С этими словами он окунул кончик пера птицы Сирин в свою чернильницу и быстро записал что-то торжественно перевернув в раскрытой книге исписанную страницу на новый, чистый лист. Александр Олофович, аккуратно покосился налево, туда где рядом с ним стояла его супруга, отметив сразу же гордое выражение на бледном лице с припухшими от слёз глазами.

— Чародейка Хельга Александровна Громова, — торжественно произнёс Князь Московский подойдя прямиком к погребальной колоде и обратился к покойнице, так, словно бы она была жива и стояла перед ним. — Вам поручается бессрочное задание. Вам следует доставить это письмо в Ирий, Дриаде Евфросинии, покровительнице Москвы, после чего вам следует немедленно поступить в её распоряжение, присоединившись к находящемуся под её рукой воинству Московскому. Перед началом выполнения задания, можете проститься со своими друзьями, родными и близкими.

С этими словами он аккуратно поместил тубус с посланием прямо под скрещеные на груди руки девушки. И в этот момент где-то рядом ударил гром, словно бы оправдывая имя клана провожаемой чародейки, сверкнула молния и с неба сплошным потоком хлынул самый настоящий ливень.

— Начинается церемония прощания! — громко провозгласил Храмовый Жрец не обращая внимания на непогуду и только перекрикивая рокот дождя и Князь Московский, первым возложил на тумбу цветок одинокой белой розы.

Сама собой организовалась очередь которую возглавили представители клана Громовых. Каждый человек, клал на колоду возле тела девушки либо веток, либо деревянный амулет, а кое-кто оставлял меленькие плюшевые игрушки, которые так любила покойница. Наконец все находившиеся в кругу храмовых стен люди, прошли миом Хельги, оставив ей что-то на долгую память. Все кроме одного единственного человека.

— Сопровождающий, вы можете подойти к чародейке, — уже куда как тише произнёс Жрец, и к похоронной тумбе вышел молодой человек с белыми волосами налипшими на лицо и пронзительно зелёными глазами.

Положив на грудь Хельги какой-то предмет, который как показалось Громову-старшему сквозь струи дождя, был чем-то вроде яблока, которое сверкнуло, отразив собой очередную вспышку молнии, Антон Бажов, Глава клана Бажовых, заговорил, не слышимый другими в шуме льющихся с неба потоков воды.

— …И я клянусь Древом, Дриадами и Уроборосом, а так же все что мне свято, — различил наконец его последние слова Александр Олафович. — Я найду тех, кто виноват в твоей смерти и отомщу!

— Начинается процедура разжигания! — крикнул Храмовый Жрец, перебивая шум дождя.

Громов-старший видел, как Антон закрыл на секунду глаза, а затем его охватило яростное зелёное пламя. Протянув руку к Хельге, он что-то ей сказал… А затем пределы стен Уробороса затопила изумрудная вспышка, а к небесам, разгоняя облака и прекращая ливень, взметнулся рычащий столб зелёного пламени.

Когда же огонь наконец истощился и погас, к удивлению многих храм вдруг озарился солнечным светом прорвавшимся сквозь пробитую брешь в облаках, в то время как перед понуро опустившим голову Главой Клана Бажовых. Стоявшего на пятне выжженной земли, на которой не осталось ни следа от Хельги, похоронной тумбы или её прощальных подарков.