Книга Первый Зверь - Елена Синякова

— Жить будет. Его оглушило, — быстро отозвался Арьян, когда достал охотника, который был без сознания, на что я облегченно выдохнула, замерев и чувствуя, как руки холодеют, а сердце замедляет свой бег, потому что увидела, как огромная птица с пронзительными желтыми глазами, качнулась над высокими кронами деревьев, падая вниз…

«Две стороны одной силы. Мы связаны ею. По этой причине дух брата не может уйти окончательно до тех пор, пока жив я…»

Душа замерла и просто онемела в этой жуткой тишине, где я слышала только свое сбивчивое дыхание, бросившись вперед и не думая больше о том, что где-то могут быть враги!

— Рада!!!

Арьян бросился тут же за мной, чувствуя мою панику, которую возможно не мог понять, и начиная волноваться тоже, когда подхватил меня на руки, устремляясь вперед. Туда, куда неслись все оставшиеся в живых волки на такой скорости, что снег взвивался высоко вверх, застилая мои глаза.

Мы снова торопились на замерзшую реку, что стала полем битвы и самым жутким из всех увиденных за мою жизнь зрелищ.

Теперь здесь не было ни одной живой души, кроме тех больших темных волков, которые по-прежнему стояли стеной вокруг Черного.

Река была просто усыпана трупами сожженных заживо людей!

Сотни тел, от которых шел дым, словно от сгоревших поленьев, отчего над замерзшим зеркалом воды стоял тошнотворный, жуткий запах, от которого буквально слезились глаза.

Но не это было самым страшным. Людей настиг рок, которого они заслужили.

У самой кромки леса лежал Черный…

Распластавшись на льду и раскинув руки.

А рядом с ним лежала птица, раскинув свои огромные крылья.

Я слышала, как у Арьяна сбилось дыхание и его сердце заколотилось в груди отчаянно и панически, устремляясь вперед сильнее, и буквально захлебываясь сбивчивым холодным дыханием, потому что уже в тот момент мы оба понимали, что опоздали.

— Не смей! Слышишь, не смей!!! — Арьян упал на колени перед Черным, едва дыша и в первую секунду не зная, что делать дальше, как и я, стараясь сохранять спокойствие и здравый ум, что не получалось совершенно. — Борись!!!

Глотая горькие слезы, я видела, что слова не помогут.

Ожоги Черного были не менее страшными, но они пришлись на его мощную грудь, спалив не только одежду, но и кожу, до такой степени, что были обожжены даже мышцы, которые судорожно напрягались от страшной боли.

Арьян не просто прокусил себе руку, он разодрал кожу, отчего кровь хлынула быстрым потоком, пытаясь сначала напоить его, а затем пустить на раны.

— Не смей сдаваться!!! Пей!!!

Черный только убрал руку Арьяна, крепко сжав ее в своей окровавленной ладони и хрипло выдохнул из последних сил:

— Оставь, сын. У каждого есть свое отведенное время, и мое время пришло.

Он не будет бороться.

Я видела это в потухающих синих глазах, где впервые было столько тепла и усталости, что сердце защемило.

Черный прожил долгую, полную горестей и одиночества жизнь.

Никто не знал наверняка, через что ему пришлось пройти, что вынести на своих плечах, какую боль навсегда скрыть в своем загадочном сердце после смертей и лишений тех, кого он любил больше всего на свете.

Я понимала, что эта жизнь стала его проклятьем, и душа хотела свободы, потому пыталась проглотить стоны, слезы и мольбу о том, чтобы он не оставлял нас одних, без своей мудрости, своей хитрости — потому что жизнь без Черного теперь казалась слишком трудной и пугающей.

Страшно было отпустить его! Хотелось встряхнуть его за широкие плечи и рыдая сказать о том, что я привязалась к нему за последнее время, настолько сильно, что потерять его было сродни тому, что пережить еще раз смерть мамы и отца!

…но когда любишь по-настоящему, то думаешь не о собственной боли, а о том, что хочет тот, кого ты любишь.

Поэтому я вытерла слезы дрожащими холодными руками, и поднялась с колен, словно в бреду прошагав до птицы. Пока был жив Черный и душа Серого жила, а глаза птицы были ясными и невыносимо желтыми, как глаза моего Арьяна.

Аккуратно сложив большие крылья, я обняла беркута, с усилием поднимая его с земли, чтобы отнести и положить на грудь Черного, видя, как в уголках его синих глаз появилась влага.

Братья снова были вместе. Сердцем к сердцу.

Единые в своей боли, жизни и смерти.

Мое сердце разрывалось. Хотелось просто упасть в снег и закричать о том, что эта жизнь несправедлива и отбирает у нас тех, кто заслужил жить долго и счастливо. Хотелось обнять их крепко-крепко и поделиться собственной жизнью, чтобы только они были рядом!

Но всё, что я могла, это задыхаясь от боли и горечи, гладить осторожно и нежно перья птицы, придерживая широкую ладонь Черного, когда он обнял ее, чувствуя, как его кожа становится неумолимо холодной, и видя, как вздрагивает черный зрачок беркута в такт его слабеющему сердцу.

— Ты не можешь оставить нас! — голос Арьяна впервые дрожал так, что я задохнулась, больше не в силах прятать слезы, которые побежали по щекам, капая на кровавый снег.

— Теперь вы есть друг у друга, дети, — тяжело выдохнул Черный, чуть улыбаясь бледнеющими губами, краски которым дарила только его кровь, что вытекала тонкой струйкой. Он повернул голову ко мне снова пытаясь улыбнуться и глядя тепло и впервые так умиротворенно:

- Люби его, дочка. Люби так, как можешь только ты. Ничего больше не бойся. Это последняя боль, последняя потеря, которую нужно пережить, чтобы ваша жизнь стала тихой и безоблачной. Отныне никто не посмеет навредить вам, дети. Орден Трех уничтожен, а люди не посмеют больше заходить так далеко в леса, чтобы отыскать вас. Пройдут года, битва и ужас забудется, и снова всё станет всего лишь сказками и легендами.

Я сжала длинные холодные пальцы Черного, кивая ему, прошептав:

— Клянусь, что буду любить Арьяна до конца дней, сколько бы мне не было отведено жить!

Колдун кивнул, поворачивая голову к Зверю, и заглядывая в его глаза, в которых стояли горькие обжигающие слезы:

— Покажи ей все, что должен, сын. Ничего не страшись, все будет хорошо. И возьми это.

Черный с трудом зашевелился, извлекая откуда — то из складок оставшихся клочков одежды небольшую склянку, заполненную багровой жидкостью, вкладывая ее в ладонь Арьяна и крепко сжимая его пальцы вокруг нее.

- Помни, что дети непослушны, упрямы и не всегда согласны с мнением родителя, — мужчина чуть выгнул бровь, явно намекая на самого Арьяна, который в этот момент не смог выдавить из себя улыбки, только кивнул в ответ, глядя так, словно запоминал каждую черту лица Черного, откладывая в своей памяти навечно. — Вспоминай себя каждый раз, когда столкнешься с трудностями. Учи по своему подобию. Дай это тому, кто будет ближе всех к тебе. Не торопись. Выбор можно сделать лишь один раз. Выбери того, кто стоит всегда на твоей стороне. Кто далек от игр с братьями и будет чтить тебя, что бы не случилось. Кто будет стоять на стороне правды и закона, даже если братья захотят отступить от него. Когда вырастут — всех отпусти от себя, но его оставь рядом и скрой от глаз всего мира. Не бойся за них. Волки всегда будут рядом…